Андрей Бинев - Тихий солдат

Клопин исподлобья посмотрел на растерявшегося литовца:

– Веди, кривой, арестованного в опочивальню. И кресло гони! Баронское…

То, что увидел в комнате младшего сына барона Павел, превзошло все его самые смелые ожидания. Он никогда не сумел бы ее описать и, пожалуй, сказал бы только, что это действительно царская опочивальня, но, войдя, он изумленно замер на пороге и даже сдвинул на затылок пилотку. То была тихая, уютная спальня с волшебным, сказочным альковом у дальней стены, с плотными, дорогими шторами на окнах, небольшим полукруглым камином в темном углу, витым ломберным столиком, двумя креслами и большим трехстворчатым шкафом, заполненным старомодной и не очень удобной, как показалось Павлу, мужской одеждой. Стены были затянуты уже порядком оборвавшейся шелковой серо-голубой тканью с темно-синими ромбами, разбросанными по ней в причудливой манере, абсолютно ассиметрично. На полу, перед альковом с высокой кроватью, лежал серый длинноворсовый и пыльный ковер. Сама кровать, похожая своей шириной на поляну, была накрыта тяжелым бордовым гобеленом с плетеным рисунком, изображавшим средневековую охоту на оленей. Олени, судя по всему, очень радовались этой охоте, потому что морды у них были с добрыми человеческими усмешками, а лица трех охотников – со звериным оскалом.

В изголовье кровати горой возвышались подушки и думочки – они были разобраны с художественной небрежностью. Балдахин алькова нежно-голубого цвета с серебристыми кистями спускался вниз тяжелыми складками.

В стену у двери был встроен черный эбонитовый выключатель. Небольшая хрустальная люстра и два матерчатых, голубых ночника (один у ломберного столика, а другой рядом с кроватью) зажигались одновременно от него, но и у каждого из них был свой собственный выключатель. Это особенно поразило Павла.

В углу комнаты, слева от двери, была еще одна неприметная дверка. За ней оказалась кафельная ванная комната с медными, чуть позеленевшими, кранами и душем, но главными, как подумалось Павлу, в ней были элепсовидное зеркало с фонариками в виде лилий с двух его сторон, ослепительно белый унитаз со свисающей почти от потолка медной ручкой на цепи, и огромных размеров белая, как снег, ванна. На полу лежал плетеный, веревочный коврик и аккуратно, словно солдаты, выстроились три пары шлепанцев из белой, мягкой овечьей шерсти.

Литовец включил свет в спальне и церемонно пропустил Павла вперед. Из-за его спины, разинув в изумлении красный рот, выглядывал Клопин.

– Вот это да! – восхищенно пропел он, – Ну, дают буржуи! Вот сволочи!

– Это спальня младшего сына господина барона, – поджав губы, холодно заметил одноглазый литовец, – Но он здесь не был уже больше года. Приезжал как-то в отпуск на неделю и с тех пор не возвращался. Мы слышали, он где-то в Австрии, в горах… Генрих инженер по строительству шоссейных дорог, но его призвали в саперные части.

– Это тот самый обер-лейтенант? – недобро бросил назад Павел.

– Его призвали, господин интендант… – настойчиво повторил литовец.

Павел резко развернулся к старику:

– Я не интендант. Я – солдат.

– Извините, господин солдат, – литовец отступил назад и покорно склонил голову.

Павел неторопливо подошел к кровати, с любопытством заглянул под балдахин. От него вниз, к подушкам, свисал плетеный серебристый шнур с тяжелой кистью. Тарасов несмело потрогал его, потом с силой потянул и тут же услышал тихий перезвон где-то в дальнем конце коридора. Он отпрянул, растерянно покосился на литовца. Тот быстро отвернулся. Клопин же, так и застывший на пороге спальни, изумленно покачивал головой.

Тарасов задумчиво усмехнулся. Он вспомнил покои Буденного, в которые ему дважды приходилось заглядывать, и подумал, что у нас так живет маршал, даже как будто похуже, а у них – какой-то обер-лейтенант. Ну, сын барона, сам, наверное, тоже барон, но не маршал же!

– Что прикажете, господин солдат? – тихо спросил литовец.

– Спать хочу…

– Если желаете принять ванну, прошу за ту дверь…, только теплой воды нет. Я не топил…, не знал, что будут гости.

– Теплой воды? – Павел опять усмехнулся, – Мы как-нибудь…без теплой обойдемся. А то привыкнем! Верно, Клопин?

Клопин глупо заухмылялся, но тут же взял себя в руки и строго напомнил литовцу:

– Кресло тащи, старик! А то арестованный тут, понимаешь, на кроватях с подухами, а геройский солдат …стоймя в калидорах как конь! И ванную ему! Может, и бабу приведешь?