Андрей Бинев - Тихий солдат

Он ловко вскочил на ноги. Все стали подниматься за ним следом, но он опять, как в первый раз приподнял руку и строго распорядился:

– Дойдете до второй опушки, остановитесь на кромке леса. Дальше я пойду один. Быть готовыми к бою, разобраться, занять боевые позиции. Чтоб обзор был…, ясно? За мной никому не ходить. Я зайду в тот дом, который с краю, потом выйду и махну рукой три раза над головой. Это значит – все встали в колонну и пошли в тот же дом. Места там всем хватит… Это мельника хата… Он наш человек.

– А на самой мельнице и в двух других хатах? Там кто? – подозрительно спросил Куприянов.

– Никого там нет. Брошено всё давно.

– А бендеровцы? Бандиты? Эти как? – Куприянов как будто не доверял спокойствию «Сотрудника».

– Эти далеко… Они по ночам, правда, кусаются, а по весне так особенно… – он с кривой усмешкой покосился на «Цыгана», – Но вы не бойтесь. Сейчас их здесь нет.

– Ну, ну…, – хмуро проворчал младший лейтенант.

«Сотрудник» неслышно двинулся через поляну. Луна в этот момент вдруг нырнула под толстое, набухшее одеяло облаков, и на землю вновь тяжело опустилась непроглядная тьма.

– Мы его так потеряем, – забеспокоился Павел, но Куприянов сжал его руку.

– Не нравится мне тут чего-то…, – шепнул он так тихо, что услышать мог только Тарасов, – Ты, земеля, иди последним…и слушай, слушай… Уж больно тут тревожно. Чую я… Нехорошо тут.

Выждав немного, отряд вышел след в след за «Сотрудником». Впереди шел младший лейтенант, замыкал колонну Павел. Двигались тихо, не тревожа даже влажных веток на земле. Действительно, после поляны и чуть более сорока метров редкой березовой рощицы вышли еще на одну опушку. Далеко впереди, у высокого берега реки, громоздилась каменная мельница с большими, пыльными арчатыми окнами. Кипела вода, обливая лопасти огромного черного колеса. Серая, бурная пена срывалась вниз и кружилась в водовороте бесчувственной тьмы. Метрах в двадцати от мельницы, на берегу речки, вольготно распласталась длинная деревянная хата, следом за ней еще одна, поменьше, а с краю, как и говорил «Сотрудник» – деревянный дом с глухой мансардой или чердаком, самый длинный и темный из всех. Вокруг хутора тянулась невысокая изгородь, сотворенная из толстых лежачих жердей, ворот не было, а лишь нечто наподобие пустой ровной арки с тяжелым, прямоугольным перекрытием поверху. Оттуда, в сторону березовой рощи тянулась грунтовая дорога, потонувшая в грязных лужах. Рощица стояла здесь чужой, словно светлая девушка забрела сюда из дальних краев и присела отдохнуть около недоброй, черной речки. Вокруг белой рощицы тяжело грудились темные, вожделеющие гиганты с грубыми, шершавыми телами и буйными, нечесаными шевелюрами, словно разбойничья шайка решала между собой, кто овладеет заблудившейся красоткой. Злобный скрип веток, треск грубой коры выдавал их животное нетерпение и еле сдерживаемую сладострастную ярость. Но рощица, уморившись от дальнего пути, тихо дремала, не ведая опасности и не зная коварства.

…Свет пробивался из двух окошек только последнего дома. Когда отряд добрался до поляны и тут же неслышно разбрелся вдоль кромки ближайшего леса, прячась за стволами деревьев, «Сотрудник» уже стоял под небольшим деревянным навесом на высоком крыльце хаты и ритмично постукивал кулаком по грубым перилам лестницы с незамысловатыми почерневшими балясинами.

Куприян и Павел с разных точек ясно видели это. Разведчики как будто вросли в землю, притаились.

Дверь осторожно отворилась наполовину, еле слышно скрипнув, на порог трусливо метнулся тусклый свет. «Сотрудник» на секунду затмил его собой и тут же исчез внутри хаты.

Тишина давила своей стылой неизвестностью. Казалось, вот-вот вспыхнет пламя, лопнет взрыв и пули с визгом и воем, сорвавшись с привязи, разорвут ту тишину на несобираемые части. Но все было так мирно, так тихо, а речка текла за домами с таким терпеливым журчанием, набирая силу лишь у черного мельничного колеса, что нервы постепенно распустились и кто-то даже негромко зевнул.

– Не спать! – шепнул Куприянов, – А то не проснетесь у меня…

Рядом беспокойно завозился «Цыган» и шепнул незнакомому пареньку из разведки резерва:

– Баба у него там…, у этого, у лейтенанта. Чует мое вольное сердце. У нас такой же орел был в Одессе. Мотей звали. Банду свою собирал и ходил ласкаться к одной…с Привоза. А хлопцы его ховались, кто где, думали, на дело пойдут…, а он натешится и обратно валит, довольный, как базарный котяра. Аж, лоснится весь, усами шевелит! Они его спрашивают, чего ты нас таскаешь за собой, Мотя? А он им в ответ – у меня без свидетелей нету никакого куражу в таком важном сердечном деле. Батя, говорит, при нас, при детях, мамку нашу любил…, по ночам…, мы не спим, слышим всё…, вот и у меня, мол, привычка такая теперь образовалась. Вы мне как дети…! Я ваш батька…