Юрий Нестеренко - Комбинат

Отец и сын перешли дорогу и вошли в кафе; Селиванов видел сквозь стекло, как пару минут спустя Женя сел за столик в угу — возле окна, но подальше от входа, так, что за спиной у него не было ничего, кроме стены — а Михаил поставил перед ним вазочку с мороженым и тарелку еще с какими-то лакомствами. Затем Косоротов-старший вновь вышел на улицу и торопливым деловым шагом пошел обратно. Оба шлема он оставил в кафе на попечение мальчика.

— Как же ваша забота о здоровом питании? — усмехнулся Николай, когда Косоротов приблизился.

— Ну, иногда можно сделать исключение, — повторил Михаил его собственные слова. — Не все же материнскими супами ребенка кормить… Ну, пойдем прогуляемся? — он кивнул в сторону кладбища.

— Туда? — удивился Селиванов.

— А что? — хохотнул Михаил. — Привидений боитесь?

— Нет, конечно. Но как-то, знаете, не самое веселое место.

— Нормальное место. Тихое, спокойное. И не такое загаженное, как, скажем, парк. За могилами все-таки у нас кое-кто еще ухаживает. Не скажу про живых, а покойников мы бережем… И потом, хочу посмотреть, как там могила… моего шурина. Завтра похороны, вы, может быть, знаете, а я обещал Светке позаботиться.

— Он ведь вам больше уже не шурин, — усмехнулся Селиванов.

— Ну, цивилизованные люди могут оказывать друг другу услуги, даже если уже не живут вместе. Хотя мы, в некотором роде, еще живем… ну, вы понимаете, в каком я смысле.

Угу, подумал Николай. И, вероятно, сегодняшняя езда с Женей на мотоцикле — часть этой сделки. А я тут порчу семейную идиллию. Ну, что поделаешь…

— Могильщикам заплачено, но на этих алкашей же никакой надежды, надо проконтролировать… Так что, давайте совместим приятное с полезным, — Михаил снова кивнул в сторону кладбищенских ворот.

Вряд ли наш разговор будет приятным, подумал Николай. Хотя как знать — возможно, под приятным Михаил имел в виду возможность удостовериться, что Петьку наконец-то закопают в землю?

— Хорошо, — согласился Селиванов. — Мотоцикл тут оставлять не боитесь?

— А что с ним будет, ключ же у меня.

— Ну, как сказать… при желании его можно целиком загрузить на машину и увезти. Он же, небось, стоит, как хороший автомобиль.

— Что да, то да. Но никто его не посмеет тронуть. Все же понимают, что это клуб «Вервольф», — теперь, когда на мотоцикле не было седока, на металлическом горбе отчетливо была видна крупная наклейка — окаймленная желтым черная волчья морда с красными глазами. Да, наверное, и без наклейки было ясно, что такой сверкающий заграничный монстр не может принадлежать простому красноленинскому пацану.

— Вот, — подхватил Николай, шагая прогулочным шагом рядом с Косоротовым вдоль каменной ограды, — вы сами признаете, что клуб «Вервольф» вызывает страх, как некая банда, с которой лучше не связываться.

— У угонщиков и шпаны? Ну так что ж в этом плохого?

— Боюсь, не только у них. Собственно, даже то, что вы мне рассказали о вашем алкогольном… то есть антиалкогольном проекте, рассчитано именно на такое восприятие местным населением.

— Ну… — вынужден был согласиться Михаил, — в определенной мере, конечно, да… С волками жить…

— Вервольфом быть, — кивнул Николай. — Вот, кстати, показательно — на Западе говорят просто «В Риме веди себя, как римлянин», без всяких негативных коннотаций. А в России непременно волки и вой…

Мужчины вошли через открытые ворота на территорию кладбища.

— Но тут не просто волк, а вервольф, то есть оборотень, — продолжал Селиванов, шагая по гниющей листве узкой кладбищенской аллеи, — и это в данном случае весьма точный образ. Я понимаю, что, когда вы все это организовывали, вы не имели в виду никакого криминала, вами двигала романтика дорог и все такое… хотя мне, честно говоря, трудно понять, какая может быть романтика на таких дорогах и в таком климате… но ситуация сильно изменилась за последнее время. Ваш клуб изменился, Михаил. Вы, может быть, не слишком представляете, насколько он изменился за то время, пока вы не были активным байкером. Вас там теперь в открытую называют «зиц-председателем», а реально всем рулит Крутов. Крутов и его тюремный дружок Джабир.

— Я благодарен вам за заботу, — колючим тоном откликнулся Косоротов, — но думаю, что проблему борьбы за лидерство в клубе с моим лучшим другом мы как-нибудь решим самостоятельно. То есть, я хочу сказать, что на самом деле такой проблемы вовсе нет.

— Совершенно верно — такой проблемы давно уже нет, — невозмутимо подтвердил Николай.