Юрий Плавский - Мертвые собаки

После этого выступления собрание вошло в своё обычное русло. Каждый выгораживал себя и обвинял во всех смертных грехах своего ближнего. Строители как всегда жаловались на нехватку техники, запчастей и стройматериалов.

— Проект совершенно не годен! — возмущался начальник стройки, — Мы по нескольку раз переделываем одну и ту же работу! Сначала мне нарисуют стенку, потом, когда я её построю, её вычеркнут! Когда, в конце концов, выясняется, что эта стенка всё–таки нужна, и мы её возводим вновь, приходит новое изменение и в этой стене появляется пять новых отверстий! И мы начинаем её долбить! Вот так мы и строим, изводим и материалы, и время, и деньги! А люди, между прочим, у меня жалкие копейки получают!

Проектный институт, не пожелавший в этой перепалке оказаться крайним, выразил свою мысль предельно кратко:

— Изменения в проекте нужны и они называются «Корректировка проекта в процессе монтажа»! В своих изменениях мы не выходим из объёмов, предусмотренных сметой!

Главный инженер объединения «Союзатомэнерго» вероятно был создан не разумом Творца из податливой глины, а его родила Её Величество Стройка. Безо всяких архитектурных излишеств, она отлила его из бетона самой высокой марки на каркас из напряжённой стальной арматуры. Поэтому он напоминал собою скорее железный шкаф, чем венец творения Природы. Квадратное лицо его не раз обжигалось ледяными ветрами и слепящими лучами жаркого солнца. Пиджак, хоть и сшитый по заказу у лучших столичных мастеров, тоже соответствовал своему хозяину. Он был так же груб и больше напоминал собою прямоугольный ящик из наиболее прочных сортов авиационной фанеры, сколоченный добрыми гвоздями. Поэтому весь вид Виталия Парменовича вызывал к себе вполне заслуженное уважение.

— В институтах нас учили, что любое строительство должно начинаться с сооружения общественного туалета! — начал своё выступление Виталий Парменович. — Любое строительство, — подчеркнул он, — даже если это строительство называется построением социализма, а тем более коммунизма! По–видимому, в трудах у теоретиков научного коммунизма не нашлось места для туалетов, поэтому сначала мы загадили все тёмные углы, а потом и всю страну превратили в огромный сортир!

Виталий Парменович сделал паузу и обвёл зал медленным взглядом. После этих его слов в зале воцарилась мёртвая тишина. Конечно, о том, что наша страна скорее напоминает собою отхожее место, поговаривали все, но делали это лишь в узком кругу проверенных временем друзей. Но выражать во всеуслышание какие–либо сомнения о правильности выбранного пути социалистического развития, мог только сумасшедший. Все смотрели на Виталия Парменовича так, как смотрят на останки самоубийцы, бросившегося под мчавшийся поезд.

«По–видимому, у них наверху что–то там происходит, если такие речи стало возможным произносить вслух», — подумал Безродный.

— Любая стройка начинается с туалета! — вновь прогремел голос Виталия Парменовича. — А у вас здесь, как зайдёшь в какой тёмный угол, обязательно в кучу дерьма вступишь! Все помещения загажены! Вы, хотя бы к приезду этой комиссии деревянный сортир сколотили, что ли! Во всех помещениях темнота! Заскочит человек, по нужде, и упадет куда–нибудь в проём! У вас сколько здесь людей погибает? А сколько калечится? Или изувеченных на бытовые несчастные случаи списываете? — Вы собираетесь пустить энергоблок к Новому году? — продолжал он не в меру прокуренным и пропитым басом. — А позвольте вас спросить, силами каких специалистов вы это сделаете? При всём том, что все вакансии у вас заняты, на руководящих должностях у вас числится семнадцать агрономов и одиннадцать зоотехников! Я никак не могу понять, у вас что здесь колхоз или свиноферма?

Здесь Алексей Иванович поёрзал на своём месте, обвёл взглядом безмолвный зал и почувствовал себя не очень уютно. Но потом он успокоил себя мыслью: «А кто собственно такой этот выскочка? Меня партия послала на передовые рубежи пятилетки. И я только перед партией отвечу, что я никогда не уходил от её генеральной линии».

— Да, я прекрасно знаю, — продолжал Виталий Пармёнович, — что вузы выпускают специалистов для атомных станций лишь на пять процентов от сегодняшней потребности! Но я направлял к вам очень грамотных людей с других атомных электростанций, где они уже успели пройти очень хорошую школу! Кроме того, в связи с сокращением производства атомного оружия, в министерстве обороны произошло высвобождение грамотных специалистов–ядерщиков! Все они пополнили вакансии в атомной энергетике! Почему ни один профессионал не прижился здесь? Где все эти люди? Я ни одного здесь не встретил! Вы им создали здесь такие условия, что они сами поразбежались и другим наказали, чтоб не появлялись сюда! Почему всё это? Потому, что здесь одна бездарность осела! Вы здесь больше беспокоитесь о своём благополучии, боитесь, чтобы никто не потеснил вас с ваших тёпленьких мест! Потому вы и уничтожаете таланты! Да, я, конечно же, понимаю то, что основным критерием при подборе кадров является наличие партбилета! На втором месте является готовность претендента пониже сгибаться, а только потом рассматриваются его профессиональные, качества! Но у вас всё происходит совершенно по иным правилам!