Юрий Плавский - Мертвые собаки

— Володя, ты плохо думаешь о людях! — вставила реплику Татьяна.

— Танюша, милая, я никого не хочу обидеть! Я математик по складу своего ума, я считаю и множество раз пересчитываю варианты, прежде чем сделать выводы! Иногда мои прогнозы не сбываются, но это случается крайне редко!

Помолчали, каждый был занят своими мыслями. Женька прильнул к отцу. Как и всем детям его возраста ему хотелось быть в центре внимания, но сложившаяся обстановка мешала ему это сделать. Безродный время от времени заглядывал ему в лицо, прижимал его к себе покрепче и улыбался.

— Ты немного отстал от жизни, Володя! — нарушил молчание Камушев. — Пока ты здесь валялся, в стране началась перестройка! Она должна всё поставить на свои места!

— Телевизор–то я смотрю, Иваныч! — отозвался Безродный. — Только меня удивляет твоя вера в Горбачёва! Не плоды ли его «Ускорения» мы сейчас пожинаем?

— Всё течёт, всё изменяется, человек тоже!

— Человек, да, — согласился Безродный, — но не большевик! За семьдесят лет он ничуть не изменился! Вот когда мы из главного символа большевизма — мавзолея Ленина, сделаем общественный сортир, вот только тогда большевик изменится!

Татьяна испуганно взглянула на Камушева, прочитала на его лице вскипевшую ярость и перевела свой взгляд на Безродного.

— Зря ты так, Володя! — прошептала она.

— Почему же зря? — успокоился Безродный. Он понял, что по своей неосторожности, он нечаянно пролил ковш кипятка, на задремавшего было льва, и приготовился к отступлению.

— Мне кажется, что нам уже давно пора определиться, что же такое мавзолей! Это что, музей? А чучело в нём находящееся — экспонат? Ты бы согласился, Иванович, чтобы из твоего трупа вытряхнули потроха, засолили, набили живот опилками и выставили твою мумию на всеобщее обозрение? Я, например, нет! Более того, я бы не пожелал такой участи своему даже самому заклятому врагу! Меня ужасает то, что масса людей идёт на поклон к той мумии! Что ведёт тех людей? Простое любопытство? Но ведь это кощунство! И когда я вижу ту толпу некрофилов, что стоят в огромной очереди на подступах к мавзолею, мне хочется воскликнуть: товарищи, мы с вами извращенцы!

А перестройка, — вполне миролюбиво продолжал он, — может это и хорошо! Только пусть мне объяснят, что же это такое! По пунктам объяснят! Какой срок исполнения каждого пункта, чего мы от неё хотим! И, наконец, во сколько дырочек на моём ремне она мне обойдётся! Есть ли ответы на эти вопросы? Их нет даже у самого Горбачёва! Потому что всё, что большевики затевали, так же невыполнимо, как и построение коммунизма, в который вы нас гоните, как стадо баранов! Впрочем, я это зря, единственное, в чём большевики преуспели, так это в построении концентрационных лагерей! — торжественно закончил он. — Скажите мне честно, Александр Иванович, вот вы верите в коммунизм?

Камушев опешил от такого неожиданного вопроса. Он попытался промолвить, что–то неопределённое, что часто делал в подобных случаях, но Безродный, предвидя его ход, потребовал:

— Нет, нет, вы не Горбачёв, и не забалтывайте прямой вопрос словесным поносом! Ответьте мне честно, Александр Иванович, положив руку на сердце!

— Нет! — злясь на самого себя, выдавил Камушев.

— Вот видите?! — не скрывая своего восторга, завопил Безродный. Он сполна использовал свои преимущества больного, и казалось, что его совершенно не заботит то время, когда ему вновь придётся ступить на ковёр кабинета Камушева. — Тогда на какой хрен мне нужны коммунисты? Для чего они выгоняют меня каждый день на строительство того, что невозможно построить? И мало того, они и сами осознают полную безнадёжность своей авантюры!

Последнюю реплику Безродный произнёс с огромным воодушевлением. В течение этой речи указательный палец его правой руки был направлен в широкую грудь Камушева. Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что он присутствует на судебном заседании, где роль страшного преступника исполняет Камушев, а Безродный произносил в его адрес обвинительную речь прокурора.

— Перестройка, конечно же, состоится! — хрипел Безродный. — Но для того, чтобы ее начать, нужно, в первую очередь выгнать в три шеи того прораба, который чёрт те знает что тут настроил! Пли вы опять доверите тому беспробудному пьянице свои деньги, свои строительные материалы и своё время? Я нет!

Зачитав справедливый, по мнению Безродного, приговор, он провозгласил тост:

— Давайте хряпнем! Наливай свою пепси–колу!