Гейл Форман: Сестры по благоразумию

– А что здесь делает ФБР? – плаксивым голосом простонала Мисси.

Я оделась и вышла на улицу. Кейси, Лорел и Ви стояли кружком, поеживаясь от утреннего холода.

– Что происходит? – спросила я Ви.

– Я хотела задать тебе тот же вопрос.

Через несколько минут к нам присоединилась Биби. На ее лице была широкая улыбка.

– Брит, кажется, у тебя получилось задуманное.

– Я понятия не имею, что происходит, и не знаю, имею ли я к этому какое-либо отношение, – ответила я.

Постепенно на парковке собрались все 187 сонных девушек – воспитанниц Ред-Рока. Через час из здания вышла женщина и проверила по списку имена всех присутствующих.

– Пожалуйста, никуда не расходитесь, – сказала она после проверки. – Скоро привезут завтрак.

Через некоторое время появился грузовик, и агенты стали раздавать бутерброды, апельсиновый сок и кофе. Я так рада была наконец выпить чашку крепкого напитка! Кофе – это нектар свободы. Никто из нас не знал, что происходит, но появление кофе свидетельствовало о том, что жизнь скорее всего возвращается в нормальное русло.

Мы спрашивали агентов о происходящем, но они не отвечали на наши вопросы. Они неизменно говорили одно и то же – ФБР проводит рейд в интернате, а также расследование того, что в нем творится.

Назад в здание нас не впускали. Мы расселись на земле. Снова появилась женщина, проводившая перекличку, и бодро сообщила: всех наших родителей известили и многие из них находятся в пути для того, чтобы забрать нас домой. Тех, кого до вечера не заберут, отвезут в город и поселят в гостинице, где они и пробудут до тех пор, пока не приедут их родители.

– Наконец-то! – воскликнула Биби. – Нас спасут!

Кейси рассмеялась.

– Ну, мне и повезло! Должна была сама выбраться, а теперь просто так выпускают! Я рада, что все мы покинем это место одновременно.

Ни у кого из нас не было большого желания говорить. Мы наблюдали за происходящим, словно до конца не были уверены, можно ли верить своим глазам и ушам или нет. Приблизительно к обеду стали подъезжать первые родители. Они подбегали к своим чадам и обнимали их, будто те пережили перестрелку в школе.

Родители Пэм жили в Лас-Вегасе. Когда они приехали, то показали нам статью о Ред-Роке под названием «Плохое поведение» в местном журнале. Автором материала был Скип Хенли. В этой статье говорилось о «разводе» страховых компаний, приводились цитаты бывших воспитанниц, комментарии психологов и психоаналитиков о том, что методы «лечения» в интернате являются неэффективными и даже вредными. Вместе с Биби, Кейси и Ви мы прочитали статью на одном дыхании.

– Вот это да! – воскликнула Кейси и с восхищением посмотрела на меня.

– Дорогая, – сказала Биби, – просто нет слов.

Видимо, слов не было и у Ви. Она смотрела на меня с выражением, в котором я прочитала вопросы: «Неужели ты это сделала? Неужели все мы это сделали? Как нам все это удалось?»

Лишь позже мы узнали всю историю. Дело в том, что родители Марты пожаловались на администрацию Ред-Рока конгрессмену от своего штата, по инициативе которого было начато расследование. ФБР готовилось осуществить рейд на интернат, когда появилась статья Хенли. Я поняла: журналист побежал за мной, когда я уходила из его дома, но не для того, чтобы с позором выгнать, а для того, чтобы подробнее расспросить. Но я тогда опередила его, быстро села в автомобиль, и мы уехали. Хенли вернулся в дом, открыл папку и начал читать. Но об этом я узнала потом. А в тот момент, стоя на парковке, я увидела, как сквозь толпу людей ко мне быстрым шагом идет отец.

Его глаза были красными, он казался бледным, а в руках у него лежал знакомый журнал.

– Неплохая статья, правда? – спросила я.

Отец не улыбнулся и только покачал головой.

– Прости за то, что я с тобой сделал. Я даже не дочитал статью до конца, – проговорил он.

– Может быть, хватит уже этим заниматься? – предложила я.

На лице отца появилось изумленное выражение.

– Хватит заниматься чем, дорогая?

– Хватит прятать голову в песок, чтобы не видеть правду.

Он покачал головой. На его лице теперь уже появилось выражение грусти и страха, которые я помнила по тем временам, когда мать серьезно болела. Вид у него был совершенно потерянный. Я подошла к нему поближе. Мне хотелось, чтобы он перестал терзать и есть себя, но при этом я не собиралась делать ему никаких одолжений. Я глубоко вздохнула.

– Ты потерял мать и боялся, что можешь потерять и меня, – сказала я, и мой голос начал дрожать. – Ты боялся, что я стану такой же сумасшедшей, как и она. И поэтому ты отправил меня сюда.