Жужа Тури - Под одной крышей

— Как ее зовут, эту…

— Не знаю. Такое премилое существо, надо придумать что-нибудь пооригинальнее, ну, предположим, пусть будет Жигой.

С этими словами баронесса вошла в комнату Мари и уселась на кровать. Жига зарылся головой под мышку баронессы и тотчас уснул, довольно посапывая. На Мали сегодня был другой наряд: желтоватая, немного помятая блузка, зеленый замшевый жакет, спортивная юбка в клетку, вместо туфель на толстой подошве коричневые полуботинки и грубые шелковые чулки. Мари села на единственный стул, уставилась на каскад светлых волос, спадавших на плечи Мали.

— Я спрашиваю, нет ли у вас утюга, который разогревают углем или чем-то еще? — раздался нетерпеливый голос баронессы.

Мари вздрогнула.

— Конечно, есть, у сестры.

— Как-нибудь утречком попрошу у тетушки Ковач. Все измялось, превратилось в тряпки, в таком виде стыдно показываться на глаза людям, того и гляди на замечание нарвешься, черт возьми! Я жду гостя, надеюсь, мы услышим его стук. Представьте, опять начинают собираться компании. — И она пустилась в пространные объяснения, растягивая слова и произнося их в нос. — Сегодня утром зашла к своей тете, на Розовом холме — она мамина сестра, ей тридцать девять лет, но выглядит она совсем еще молодо, — и что же вы думаете, застала там уйму гостей. Они уже знали, что я в Пеште, вот типы, а? У Берты (так зовут мамину сестру) нашелся вермут, и мы чудесно провели время. Мужчин мы чуть было не избили, за то что они завели разговор о политике. Не все ли мне равно, кто стал министром в Дебрецене, не так ли? Я предупредила, что если они не перестанут, то распрощаюсь и уйду, хватит с меня маминых причитаний. Все разговоры у них о земельной реформе, всё принимают за чистую монету, перепуганы насмерть. Мне осточертела политика, а вам? В роду моего мужа было пропасть всяких министров. Дядя Эгона двадцати трех лет стал статс-секретарем, конечно, задрал нос выше некуда. Но наш род — совсем другое дело, мы люди скромные, правда связаны немного с богемой, вы заметили? — Помолчав с минуту, она продолжала: — У мамы даже есть родственник-поэт в Риме, перевел Нирьё на итальянский язык. Вы знаете Йожефа Нирьё? Я считаю его самым крупным венгерским литератором. Как бы ни хвалили Йокаи и Миксата, я больше люблю в литературе, музыке современных, джаз прямо-таки обожаю, а вы? Когда у меня жили немцы, мы каждый вечер спорили. Я ловила по радио танцевальную музыку, а они — вы, наверно, не поверите, — хотели слушать только Лондон и Москву. Я говорила им: бросьте, вы все равно проиграли войну. Бедная мама трепетала от страха, а я только смеялась. Потом начинались танцы. Да, чуть не забыла, среди вещей Эгона, наверно, есть старый поводок, надо поискать. Жигу придется три раза в день водить на прогулку. А пока поставлю ящик с песком в ванной… Вы где моетесь?

— Внизу, у сестры.

— Конечно, вам удобнее там, да и здесь можно, на кухне есть кран. У тети говорили, что скоро включат газ, но, как говорится, свежо предание, а верится с трудом. Меня это интересует только потому, что я должна регулярно принимать ванну, иначе грязью зарастешь, не так ли?

Баронесса произносила свое «не так ли» тоном человека, ожидающего, что ему возразят, и, насупив брови, устремляла взгляд в лоб собеседнику. У Мари все чаще в таких случаях возникало желание ответить: «Конечно, не так!» Или: «Как раз наоборот!» В конце концов, не вечно же ей соглашаться, и вообще, почему другие не зарастают грязью! Поэтому она сказала:

— А с чего бы вам грязью зарасти? Воды сколько угодно. Мы в убежище, где ее едва хватало на то, чтобы ополоснуть руки, и то ухитрялись даже стирать, хотя и носили воду в гору под обстрелом…

— Это совсем другое дело, — промямлила баронесса, — я говорю о том, что привыкла принимать ванну каждый день.

«Авось отвыкнешь», — все больше раздражаясь, подумала Мари, а вслух сказала:

— Малика, вы будете готовить на кухне? — Она негромко кашлянула, чтобы голос звучал ровнее и увереннее.

— А что мне готовить? Разве стакан чаю когда, пока нельзя включать электроплитку. Считайте, что кухню я уступаю вам.

Мари снова смутилась, с трудом подыскивала слова:

— Спасибо, но нам и обеим места хватит, мне ведь тоже не ахти сколько готовить нужно… к тому же, на то они и места общего пользования, чтобы пользоваться ими сообща; и господин Пинтер так сказал, стало быть… ну, в общем, может случиться, что и мне ванная понадобится, допустим поздно вечером…

— Я еще не видела, можно ли пользоваться второй ванной, для гостей?