Жужа Тури - Под одной крышей

— Постельное белье принесем завтра, если высохнут стены, — сказала Луйза и села на кровать. Она прогнулась под ее тяжестью. — Лучше не нашли матраца для своей горничной, чем этот жалкий соломенный тюфяк.

— Сойдет пока, а там привезу свой.

— Тебе все хорошо, знаю. Ну пошли.

Последнюю ночь Мари спала в дворницкой. Лаци уже храпел в постели, сестры мыли после ужина посуду, когда раздался стук в дверь.

— Вашей сестрице нужно будет прописаться в полиции, госпожа Ковач, — сказал, входя, Пинтер.

— Сначала придется выписаться в Буде.

— Да, да, конечно, я просто напоминаю. Ну, все в порядке?

— Конечно, — ответила Луйза. — Даже в прихожей Вайтаи сделали уборку.

— Смотрите, ордер не потеряйте.

— Не беспокойтесь, господин Пинтер.

Луйза вышла во двор, заперла ворота, тяжелые створки протяжно скрипнули, коснувшись друг друга. Мари, присев на кровать, ждала сестру, чтобы та легла в середину, рядом с Лаци, затем и сама устроилась с краю.

Когда она проснулась утром, первой ее мыслью было: наступил день переезда. Мари выпила в кухне горячего ячменного кофе и побежала на свой этаж. Стены просыхают хорошо, мартовские ночи становятся все теплее, правда, рядом с высохшими белыми пятнами темнеют влажные, но к вечеру и они исчезнут. В комнате чужая кровать с распоротым посередине соломенным матрацем — ах, все бы выглядело по-другому, если бы она привезла свою мебель!

Пинтер-младший, спускаясь во двор за своей тележкой, остановился перед ее кухней.

— Нравится новое жилье? — спросил он.

— Спасибо, но было бы еще лучше, — сказала Мари, — если бы мою мебель и другие вещи можно было бы доставить сюда, но кто знает, когда удастся.

— Скоро, — ответил парень, — на этой неделе откроют и для населения восстановленный мост Франца-Иосифа, тогда и съездим за ними.

— Правда? — обрадовалась Мари, и ее кроткие глаза засияли. — Но мне неудобно так утруждать вас, молодой… я не смею просить вас…

Младший Пинтер махнул рукой: мол, пустяки, он все равно собирается в Буду, говорят, она вся превращена в руины; насколько это верно, он не знает, Мари пришла оттуда, так что ей лучше знать, действительно ли так пострадала Буда. Мари рассказала о будайской вилле, о том, как она носила воду на рассвете, о маленьком и большом убежищах.

— У нас, когда мы валили лес в Марамароше… — начал парень задумчиво, словно вспоминая о чем-то приятном.

Потом продолжала Мари:

— А там, в Буде…

О стычке в свою первую встречу они не могли вспоминать без улыбки, как хорошие друзья вспоминают о давно забытой размолвке.

— Вы очень меня возненавидели, сознайтесь? — спросил парень.

— Нет, — ответила Мари, — я не умею ненавидеть. Но правда, подумала: порядочный парень, а кричит, как…

— Порядочный парень? Обязательно похвастаюсь отцу, пусть порадуется.

Он попрощался, и вскоре его тележка уже громыхала во дворе. Открылась дверь соседней квартиры, и через перила веранды перегнулась грузная женщина, ворчливая Лацкович.

— Начали уже громыхать, — буркнула она, обернувшись назад к кому-то невидимому, и сердито посмотрела вниз на улыбающегося молодого Пинтера. — Ведут себя так, словно они одни в доме. — Затем принялась разглядывать Мари, и та услышала, как она сказала, чуть тише, кому-то в прихожей: — Родственница Ковачей переезжает. Приедут Вайтаи, отблагодарят уполномоченного по дому.

С этими словами дверь захлопнулась, и толстая ворчливая женщина скрылась за ней. Мари подхватила лестницу и устремилась вниз, остановилась, перевела дух и, запинаясь, запела: «Девушка, о моя девушка…»

— Неплохо было бы и здесь побелить, — встретила ее Луйза, — но тут черт ногу сломит — всюду печки. Четвертый день никто не приходит за ними. Видно, не удастся их продать, хотя у меня и кончается мука.

— Не беспокойся, расхватают, как сахар! — крикнул из комнаты Лаци. — Как раз собираюсь идти на переговоры.

Мари отнесла на свой этаж постельное белье — сколько же раз в день ей придется проделывать этот путь? Застелила кровать, несколько минут посидела, скрестив руки на груди, — чем же заняться теперь? Повертелась на кухне, осмотрела стены, затем заперла дверь и вернулась к Луйзе. В Буде руки ее постоянно были заняты работой, она ни минуты не сидела без дела. А здесь не надо ходить за покупками, в магазинах ничего нет, зато в квартире есть большая газовая плита с тремя конфорками и духовкой, вчера она уже очистила ее от ржавчины; уборку тоже делать не надо, потому что комната прямо-таки сверкает чистотой; и постирать нечего — все на ней. Как видно, пока она только спать будет приходить к себе в коммунальную квартиру. С каждым часом нетерпение ее росло, хотелось работать, строить планы на будущее, действовать. Правда, она уже кое в чем преуспела, стала жительницей Пешта, и это не так уж мало, даже много, событие неожиданное и радостное, чего же ей еще нужно? А у Луйзы дел хоть отбавляй.