Никола Юн - Солнце тоже звезда

– Этот кашель, – произносит он, продолжая откашливаться.

– Ну, вам нельзя курить, – говорит она ему.

Он выпрямляется и протирает глаза:

– Вы говорите как моя жена.

– Она права, – тут же отвечает Наташа и глазом не моргнув.

Я пытаюсь внушить ей взглядом, что не стоит спорить со старым охранником, у которого проблемы с легкими, иначе он не разрешит нам уединиться на крыше. Но даже если она правильно интерпретировала выражение моего лица, то откровенно его проигнорировала.

– Я раньше работала медсестрой-добровольцем в легочном отделении. Это нехороший кашель.

Мы оба таращимся на нее. Я – потому что представляю ее сначала в полосатом наряде медсестры-добровольца, а потом без этого наряда. Уверен, теперь это станет моей ночной фантазией. Я не знаю, почему на нее пялится охранник. Надеюсь, не по той же причине.

– Отдайте их мне. – Она протягивает руку ладонью вверх. – Вы должны бросить курить.

Не знаю, как ей удается говорить со столь неподдельной заботой и в то же время менторским тоном. Охранник достает пачку из кармана пиджака.

– Думаете, я не пытался? – спрашивает он.

Я снова смотрю на него. Он слишком стар для этой работы. Выглядит так, словно ему давно уже пора быть на пенсии и баловать внуков где-нибудь во Флориде. Наташа так и стоит с протянутой рукой, пока он не отдает ей пачку.

– Береги ее, – говорит он мне с улыбкой.

– Да, сэр.

Охранник надевает пиджак и спрашивает у нее:

– Почему вы думаете, что я не пойду и не куплю себе еще?

– Я ничего не думаю, – говорит она, пожимая плечами.

Он смотрит на нее долгим взглядом, а потом произносит:

– В жизни не всегда все идет по плану.

Я вижу, что она ему не верит. Он тоже это видит и не продолжает.

– Держитесь подальше от края, – говорит он, подмигивая нам обоим. – Желаю вам хорошо провести время.

ЭТА ДЕВОЧКА НЕМНОГО напомнила ему его Бет. Прямолинейная, но милая. Именно поэтому он и пустил их на крышу. Ему прекрасно известно, что смотреть они будут не на город, а исключительно друг на друга. Что ж, вреда от этого не будет.

Он и его Бет были два сапога пара. И не только в самом начале брака, но и все те годы, что провели вместе. Им нравилось говорить, что друг друга они выиграли в лотерею.

Бет умерла в прошлом году. Спустя полгода после того, как они оба вышли на пенсию. На самом деле о раке они узнали на следующий день после того, как завязали с работой. У них было столько планов. Они хотели отправиться в круиз по Аляске, чтобы увидеть полярное сияние (ее желание). Хотели поехать в Венецию, пить граппу и любоваться каналами (его желание). Вот что до сих пор не дает Джо покоя. Планы, которые они лелеяли. Накопления. Жизнь в ожидании идеального момента. И что в итоге? Ничего.

Девчонка, разумеется, права. Ему нельзя курить. Потеряв Бет, он снова вышел на работу и снова закурил. Ну и что, если он загонит себя в гроб работой? Ну и что, если сигареты сведут его в могилу? Ему больше незачем жить, нечего планировать.

Он в последний раз бросает взгляд на ребят, а потом закрывает за ними дверь. Они смотрят друг на друга, забыв обо всем на свете. Он и его Бет были когда-то такими же. Может, он все же бросит курить. Может, в его жизни появится новый смысл.

ДАНИЭЛЬ ПОДХОДИТ К САМОМУ КРАЮ крыши и смотрит на город. Ветер раздувает его распущенные волосы, и выражение лица у него снова становится поэтичным. Он улыбается мне неподбитым уголком рта. Я подхожу и беру его за руку.

– Ничего себе не запишешь, поэт? – поддразниваю я.

Его улыбка становится шире, но он не поворачивается ко мне.

– Сверху все другое, не так ли?

Что он видит, глядя на город? Я вижу километры крыш, в большинстве своем пустующих. Некоторые завалены хламом – вышедшими из строя системами климат-контроля, сломанной офисной мебелью. На других разбиты садики, и я задумываюсь над тем, кто же за ними ухаживает.

Даниэль достает блокнот, а я подхожу немного ближе к краю. Прежде чем стать вот такими, эти здания были лишь скелетами. Прежде чем стать скелетами – были распорками и балками. Металл, стекло и бетон. А до этого они были строительными чертежами. А до того – проектными планами. А еще раньше – чьей-то идеей городской застройки. Даниэль убирает блокнот и отводит меня от края, обняв за талию.

– Что ты вообще там пишешь? – спрашиваю я.

– Планы, – отвечает он.

В его глазах светится радость, он смотрит на мои губы, и я не могу собраться с мыслями. Я делаю небольшой шажок назад, но он следует за мной, словно мы танцуем.