Андрей Иванов - Аргонавт

Встал. Выключил фильм. Почистил зубы. Попил воды, почти такой же колючей и быстрой, как та, в детстве. Открыл «Бутик Ванити», и – слава Б.! – затянуло, как трясина (да, так у него там всё топко, зыбуче: ай да Ильянен, ай да молодец!). Читал, читал, подействовало, как лекарство, и даже что-то в душе оживилось, сросся с книгой до полудня (не добрался и до середины – прекрасно! еще дня на три есть лекарство), забыв о голоде, обо всем на свете, на кухню вышел как стеклышко. Кто-то писал: вынырнешь из «Бесов» и не понимаешь, где ты, – а тут совсем наоборот: все хорошо, все на месте.

Слева бывший бассейн «Калев». Что там теперь? Спа-центр? Все равно не ходил, не хожу, не буду. Никогда. Справа малое здание бывшего ДОФа. Прямо – парк. В парк! Посидеть у фонтана. Людей мало. За кустами кто-то. Мочится. В этом здании был театральный кружок. Мать пыталась меня сюда водить, но я умел выкручиваться. Петляя коридорами, я уходил – отовсюду: и с фольклорных танцев, и с рисования, и из театрального – колобком укатился. Только меня и видели. Были приятные дни. Пока мать не узнала, что я не посещаю кружки, предоставленный себе самому, бродил по городу. Как сейчас…

Так, оставаясь один на один с собой и городом, я и стал тем, кто я есть.

По ступенькам вниз. Парк, фонтан. Все было другим. Но мне не жаль. Пусть течет, пусть изменяется. Баскетбольный щит. Выцветший. Ржавое кольцо. Сколько часов я тут убил? В дождь на подоконнике читал «Барьер трех минут». Некоторые капли падали в книгу. Сколько книг я тут прочел – страшно подумать. Лучше книги, чем кривляться.

Два алкоголика распивают бутылку. Косят. На меня? Третий пошатывается за кустами. Один прочищает горло. Хрипит – suitsu – кажется.

– Нет, не курю.

Алкаш противно махнул рукой, мол, что с тебя взять. Сплюнул. Кретин. Что с них взять? Конченые. В кустах падает. Как бревно. Kurrrat! В свое дерьмо. Лицом в ветки. Туда вам и дорога. Эти смеются. Oh sa raisk! Потеха. Человек на скамейке сворачивает газету. Уходит. Прекрасно. На его место. Закрыть глаза. Вытянуть ноги. Вода журчит. Бульвар рычит. Suitsu, блядь. Одиннадцать лет как бросил. «Роттманс». Последняя сигарета была «Роттманс». Сущий галлюциноген. Успокаивает только одна мысль: это было даже не в прошлой жизни. Если б мать хотела просто уйти куда-нибудь, а не в церковь свечки ставить. Любой другой предлог, человеческий, разве ж я б злился… мне и отцовы приступы было бы легче выносить. В моем состоянии. Им до меня нет дела. Особенно мать. Заведет шарманку: « Что с нами будет…» Теперь-то что? Ну, хуже некуда! Всегда придумывает что-нибудь: церковь, подруги, могилки… Как мне вас выносить? А сестра – то пасха, то турецкие танцы, хор Турецкого или курс художественного дефиле, Александр Васильев… Лепс, Шуфутинский, Савва Шнеерсон… Кажется, она с катушек съедет раньше матери. Интеллигентик ее уже бросил. Чем живет? Odnoklassniki. Так быстро скатиться в омут. Кажется, Крым для таких стал чем-то вроде естественного стероида, который ускоряет и усиливает психотические расстройства. Крым наш! – и моментальное отупение. А если наследственно? И все мы. Независимо от политических взглядов и вкуса. Вслед за отцом, как вагоны за паровозом. В кювет. Неужели и я буду вести дневник давления и счет каждой таблеточке? Для него это единственный смысл в жизни: доза – замер, доза – замер. Почти как станции. Сколько времени до следующей станции? Ну, что у нас следующее? Я поел? Я покакал? Когда таблетки? А потом что я там следующее – ем или какаю? Давление замерили? Сколько там у меня? А у тебя? Лиза, сколько у тебя? И мне хотели измерить. Сестра далась. Я – ни в какую! Таблетки, кал, жрачка, таблетки, жрачка, кал. Простая схема. Он подгоняет: не пора ли принимать лекарство?! Точно гайки закручивает. Давай, Лиза! Мерить! Не пора ли мерить? Сам практически зомби, но никогда ничего не забывает. Всех довел до ручки своей пунктуальностью. Давай быстрей, что там следующее? Даже с духами перестал разговаривать. Раньше приходили к нему бесенята, усаживались на поручень койки, летали, как эльфы, назойливые, он их отгонял, как горячечный, беседы вел, пел им песенки. Но вот и они перестали наведываться. Не до них ему. Жрачка, таблетки, кал. Сон, жрачка, таблетки. Мерить! Такой жесткий круг. И он сужается. Хватит, хватит о нем. Все дохнут. Вон, в спортхолле Пылва нестарый еще оператор канала «Калев Спорт» на отборочном матче чемпионата мира по гандболу (Эстония vs Украина) вдруг плюхнулся прямо подле камеры, как столб подпиленный! Грешно смеяться, но была в сети смешная фотка: он лежит, а рядом мальчик маленький (наверное, подающий мячи) с ужасом и любопытством на него смотрит. Упал – кома. Или – конвульсии, пена изо рта… Бррр. Вот это самое ужасное: когда на тебя смотрят. Но это несколько секунд. Потом мрак, и все. Наплевать.