Николай Коняев - Пригород

— Ты еще диверсантов на завод запусти, — задыхалась директорским гневом трубка, и Мальков ежился. — Сегодня получка! Ты что, не соображаешь ничего?!

— Через десять минут все выясню! — заверил директора Мальков. — Кто видел машину?

— Медведь видел! — директор бросил трубку и обессиленно откинулся на спинку дивана. После таких переживаний ему снова требовался отдых.

А Мальков на другом конце провода послушал короткие гудки в трубке и тогда расправил плечи.

— Бачилла! — рявкнул он.

В кабинет вошел начальник караула Бачилла и, вздрогнув, испуганно вытянулся. Перед ним стоял хотя и отставной, но по-прежнему грозный полковник Мальков.

— Во-первых, — отчеканил полковник, — отныне и далее до поступления соответствующих указаний. Особое внимание литейному цеху. Никакой липы. Отмечать пропуска только тем числом, когда вывозится продукция. Ясно?!

— Так точно!

— Во-вторых… — Мальков задумался, и железо пропало из его голоса. — Тут какие-то врачи появились на заводе. Разыщи их и выясни: кто, откуда, зачем? Если приехали за кровью, выясни, где будут стоять. Ясно?

— Так точно! — гаркнул вытянувшийся в струнку Бачилла.

На Бачиллу можно было положиться. Через десять минут он доложил, что «кровососы» не проникали на завод. На территории завода находится машина санитарной инспекции.

— Мал-ладец! — похвалил расторопного начальника караула Мальков.

Донорской тревоге давался отбой.

Между тем санинспекция планомерно разворачивала наступление. Врачи осмотрели заводскую столовую и обнаружили там столько голубей, что директор столовой Фрол вынужден был закрыться в туалете, чтобы не подписывать акт. Почувствовав решимость Фрола до конца держаться на этом рубеже, начальник санитарной комиссии решил изменить тактику и отправился инспектировать раздевалки.

В раздевалках жили коты…

Во время пересменок они забивались под шкафы и злобно посверкивали оттуда глазами, но как только стихал людской поток, вылезали и, урча, принимались рвать скомканные газеты — искали объедки. И хотя объедков оставалось немало, возле мусорных бачков не стихали жестокие, с ошалелыми криками драки.

Коты были нехорошими… Они жили обиженно на людей и ни на какие «кис-кис» или «коти-коти» не откликались. Злобно щерились, если кто-нибудь тянулся рукой, чтобы погладить. Никто не знал, как развелось столько котов на заводе; никто не помнил, когда это случилось. Старые рабочие только вздыхали и говорили, что так было всегда.

Этих котов, которые в с е г д а были на заводе, и обнаружила санинспекция.

Ответственным за санитарное состояние раздевалки числился Табачников. Об этом кривоватыми буквами было написано прямо на стене. Но где он? К кому бы ни обращались врачи, все разводили руками:

— Был здесь. А вон, вон, кажется. Тот, в конце коридора.

— А почему он бегает?

Трудно задать более глупый вопрос. На заводе все бегали… Почему же Табачников не имеет права бегать? И если он не давался в руки санинспекции, то, значит, были на это свои резоны. Дело в том, что Табачников уже успел выяснить намерения врачей и решил опередить их.

На секунду заскочил на склад и сразу брызнул слюною на карщика.

— Гоша! Гошенька! Пошли скорее, Гошенька!

— Ыэ-ыэ-э… — Гоша кивнул на загруженный кар, который собирался загонять в лифт. — Насосы… Ыэ-э… На конвейер… ы-ы, подавать надо.

— Потом! — Табачников оттащил его от кара. — Потом насосы. Сейчас котов нужно выловить!

— Котов?! — от изумления дар нормальной речи вернулся к Гоше. — Зачем?

— Быстрее, Гошенька! — простонал Табачников.

Однако выловить котов оказалось не так просто, как надеялся Табачников. Хорошо еще, что он вовремя сообразил и раскулачил аптечку. Плеснул на пол валерьянки, и коты с остервенением набросились на лужицу. Кошки падали прямо в валерьянку и катались по полу, собирая на себя драгоценный запах, а коты, по-дикому скалясь, лакали размешанную с валерьянкой грязь.

Гоша натянул брезентовые рукавицы и, резко нагнувшись, выхватил из когтистого, мяучащего клубка рыжего кота. Швырнул в брезентовый мешок, который наготове держал Табачников. Кот дико заверещал и рванулся назад. Хорошо, что Табачников догадался захватить из аптечки всю валерьянку. Щедро плеснул в мешок, и кот затих там. К рыжему скоро присоединился грязно-белый, затем черный, полосатый — один за другим летели коты в мешок, наполняя его вравганьем и когтями. Не давался только синий — испачкался, когда красили стены, — кот.