Николай Коняев - Пригород

— Ну, не стоит так не стоит… — Романеня, не глядя, вытащил из своей пачки-околыша сигарету. — Зачем шумишь, дарагой? Сядь, говорю, расскажи о своей беде… Мы же все понимаем… Если с девушкой проблемы, можем тебе подсобить по-товарищески… Приводи сюда.

Так ничего и не добился Карапет. Только вогнали его в краску, и все. Багровый, выскочил он из зараздевалья.

С Термометром, к счастью, удалось разобраться и без грузчиков. Помог глухонемой. Когда Карапет подошел к своей тележке, глухонемой чего-то требовал у Термометра, а тот только смеялся в ответ.

Наконец глухонемой сам вытащил из кармана Термометра карты.

— Э! Э! — сказал Термометр. — Я это у одной сучки забрал! Твоя она, что ли?

Карапет даже поежился, услышав такое: глухонемой читал любой разговор по губам.

Так и случилось, как думал Карапет.

Глухонемой, не размахиваясь, коротким, но сильным ударом сшиб Термометра с ног. Когда Термометр вскочил, глухонемой уже выходил на рамку.

— Стой! — закричал Термометр. — Убью гада!

Глухонемой не обернулся на крик. Он просто не слышал его.

— Вот сука, а? — проговорил Термометр, поворачиваясь к Карапету. — Его счастье, что бутылка цела, а то бы я так его сейчас отметелил.

Полученная от глухонемого зуботычина пошла ему на пользу. Сейчас Термометр гораздо тверже стоял на ногах.

Карапет уселся за руль и погнал тележку в карное. Кончалась и Карапетова смена.

Он поставил кар на подзарядку, потом выключил вентилятор в клетушке и, подумав, закрыл здесь дверь на защелку изнутри, а сам вышел через карное, закрыл и его.

Вообще-то он оставлял ключ от клетушки в коридорчике, чтобы помещением могли пользоваться приятели, но сегодня Термометр доконал его, и Карапету казалось, что наконец-то он начинает излечиваться от своего человеколюбия.

«Всем не напомогаешься…» — вспомнил он совет Фрола и, засунув ключи в карман, мужественно зашагал к проходной. Этакий мужественный, умеющий постоять за свои интересы человек. Там, на проходной, он и столкнулся с Миссуном, спешившим на завод.

Миссуна встревожил звонок Сергеевны, но он и не предполагал, что увидит такое, — вся бригада Русецкого вместе с Андреем сидела в зараздевалье и играла в карты.

— Да в-вы что?! — правый глаз Миссуна даже задергался от возмущения. — Силумин не разгружен, а вы в карты играете!

— О! — радостно проговорил Романеня. — Ну, наконец-то… Пришел, дарагой. А мы уже в гости к тебе идти собирались!

— Ты кончай шутковать! — закричал Миссун. — А ты? — он обернулся к Русецкому. — Ты-то о чем думаешь? Сейчас еще два вагона подадут, так что? До следующей смены стоять им?

— Да не гони ты вагоны свои… — сказал Романеня, вставая. — Ты вот объясни лучше мне: что это такое?

И он вытащил из кармана отбитый на заводской ЭВМ квиток с месячным расчетом.

Миссун взял квиток, внимательно посмотрел на него, перевернул: нет ли чего на обороте? Пожал плечами.

— Это? — переспросил он.

— Это-это!

— Да заработок, наверное…

— Наверное?! — в уголках рта у Романени пузырями вздулась злая слюна. — Так, значит, это заработок, да?!

Он схватил с подоконника монтировку и медленно двинулся на отступающего к стене Миссуна.

— Слушай, дарагой! — говорил он, и страшновато прыгали бешеные глаза. — Ты меня знаешь, начальник. Я парень простой. Что держу в руке, тем и ударю. Больно будет, дарагой!

— Д-да ты что? — бормотал Миссун, не сводя глаз с монтировки. — Т-ты не понял. Это не я… Э-это новый начальник т-так… Я вам з-закрыл наряды, как положено… А он п-посмотрел по книге и п-приказал п-переписать их! С-сидоровичам зато по четыреста рублей в этом месяце вышло!

— А мне начхать, сколько у Сидоровичей! — заорал Романеня. — Я тебя, сука, про нас спрашиваю!

— Но э-это не я! — отшатнулся Миссун. — Р-ромашов т-так велел!

— А мне начхать, кто велел! — Романеня вскинул над головой монтировку. — На кой хрен ты нужен, если с тебя и спросить нельзя?!

Может быть, и ударил бы он Миссуна монтировкой, но тот, еще не дожидаясь удара, обмяк как-то, громко икнул, и из штанины его полилось. Темным пятном быстро растекалась по полу лужица.

— Э-э, дарагой… — успокаиваясь, проговорил Романеня. — Ну, зачем же так сразу? Я с тобой культурно поговорить хотел, а ты сразу в штанишки наделал… Ладно, дарагой, на первый раз хватит. Иди домой, посушись, и больше… — он провел монтировкой возле Миссуновского носа. — Больше, дарагой, так не делай. Это я тебе не советую.