Владимир Караев - Частный доктор

— Ну, вот и познакомились! — Щенячий Лешин восторг Геру не трогал, не смущал и явно был для него делом привычным. — Прошу в машину, время не ждет!

За время короткой беседы они совершенно незаметно для Леши оказались рядом с воплощенным в сталь совершенством германского автомобилестроения.

— Восьмая «ауди», — обрадовался Леша возможности козырнуть перед Герой своими познаниями.

— Именно так! — снисходительно вздохнул тот и распахнул перед Романовым заднюю дверцу — Прошу вас!

Волна аромата духов выплеснулась из салона. «Voyage» от «Hermes» — узнал Леша один из своих любимых парфюмов, опускаясь на кожаные подушки.

Перед ним застыл монументальный затылок водителя. Короткий редковатый ежик на жестком черепе, переходящий в точно такую же щетину на щеке. Руки в тонких лайковых перчатках, спокойно лежащие на руле. Белый контур рубашки над воротником пиджака.

— Доброй ночи! — Леша постарался вложить в пожелание, передать всю бушующую в нем радость от этой невероятной встречи.

Водитель ничего не ответил, но обернулся. Леша от неожиданности громко охнул. Перед ним сидел Джейсон Стэтхэм собственной персоной. Причем не просто, а в сценическом образе из фильма «Перевозчик» — те же перчатки, тот же костюм. И машина абсолютно та же! — мелькнула мысль с неким тревожным оттенком.

— Я — это не он, — сказал скучным голосом водитель, видимо привыкший к реакции окружающих и к необходимости давать одни и те же объяснения.

— Хотя профессия та же. Я — Перевозчик. Именно так — с заглавной буквы.

Машину ощутимо качнуло — великолепный Гера, усевшись на заднее сиденье рядом с Лешей, сообщил тем самым о своей немалой мышечной массе. Дверца закрылась бесшумно.

— Вакуумный подсос! — восхитился Леша. — Замечательный автомобиль!

— Ты не мог бы вернуть его в нормальное состояние, — поморщился Перевозчик. — Он сел сам, без принуждения. Дверь закрылась сама. Все условия соблюдены.

— Ну-у… — с сомнением протянул назвавшийся Герой. — Не знаю, можно ли считать серверный мотор и вакуумный подсос самостоятельным закрытием двери.

Леша с застывшим восторгом в глазах переводил взгляд с одного на второго.

— Зевс всемогущий! — закатил глаза к небу назвавшийся Перевозчиком. — Оставь риторику перипатетикам [35] Перипатетики — одна из философских школ Эллады. Последователи Аристотеля. !

— Ты трогай, — решил Гера, — а уж я потом.

— В Мундус? — скорее уточнил, чем спросил Перевозчик.

— А куда же еще? — искренне удивился Гера.

— Так ведь речка рядом, — заворчал Перевозчик, как ворчат водители и таксисты всех времен и народов. — Крутить придется…

— Ты что — в Венеции, милейший? — В голосе франта послышались отзвуки приближающейся грозы. — Израиль! Одна река, которую в нормальных северных странах и ручьем-то назвать постеснялись бы! Давай-давай, поехали! Забываешься, Харон!

— В Венеции, между прочим, проблем вообще нет — там не река, а море! — сварливо возразил названный Хароном, но снял ручку скоростей с паркинга, и седан совершенно бесшумно, но стремительно рванул по асфальту. Дома по обе стороны улицы отпрыгнули назад и превратились в размазанные скоростью, подсвеченные цветным неоном реклам неровные ленты.

— Bay… — прошептал зачарованный невероятной скоростью Леша. Гера повернулся к нему впился взглядом в переносицу с шипящей скороговоркой причмокнул по-вампирски губами, всосав нечто невидимое.

Бум!

Тяжелый удар по голове, словно мешком с песком. На секунду все в мире перевернулось вверх ногами и поколебалось, а затем вернулось на место. Все, кроме чувства блаженного восторга. Ему на смену пришел липкий страх. Где я? Почему я здесь? Кто эти люди? Почему я, как последний идиот, сел к ним в машину?! Как я мог так облажаться?! Кто они — Гера и Перевозчик? И вообще — они люди или…

От последней мысли чертовски неприятно засосало под ложечкой и заныл затылок. В его похитителях? конвоирах, за исключением внешнего облика, ничего человеческого не ощущалось.

Гера сидел, отстранившись от Леши, как будто между ними возникла невидимая, но абсолютно непроницаемая стена, и смотрел в окно, за которым, между тем, исчезла пестрота улиц Тель-Авива и стоял полный мрак. И хотя машина словно зависла в нем, шестое чувство шептало Леше о невероятной скорости. То же шестое чувство — а может, уже седьмое? Поди разбери в этом сумасшествии… — подсказывало Леше, что ничего плохого с ним не случится. Мысль глупая, но успокоительная.