Владимир Караев - Частный доктор

Иврит был абсолютно свободный, как принято говорить в Израиле — «высокий», но акцент указывал на выходца из иной страны, уроженца не Святой земли, а скорее ближнего ее окружения — Италии, Греции, соседей по Средиземноморью.

— Хватит мне десяти минут, но все-таки хотелось бы знать…

— Не имею полномочий разглашать причину, — отрезала канцелярия премьера. — Я позвоню вам снизу.

Трубка замолчала.

Леша посидел, тупо смотря на крепко зажатый в руке телефон, поймал себя на этом, перевел взгляд на часы — 03:47. Спохватился и, мобилизовав себя универсальной для русского человека во всех критических ситуациях фразой «Е… твою мать!», ринулся в ванную.

В десять минут он уложился — что мужчине надо? Быстро ополоснуться, без всяких там мочалок, щеток, намыливая себя ладонью, пожужжать бритвой — вот и все. Может, формальный дресс-код соблюдать и не надо, но премьер-министр — это премьер-министр! Посему — лучшая белая сорочка тончайшего льна. Висит, слава богу, тщательно отутюженная домработницей, черные брюки и начищенные до блеска «оксфорды». Немного тонкости одеколона «Айзенберг» — и все, вперед!

Звонок. Быстрый взгляд на часы. Пунктуально! Ровно десять минут…

— Готовы, господин Романов? — вновь уверенность, не терпящая возражений и не нуждающаяся в ответе. — Спускайтесь. Черная «ауди» напротив подъезда.

Отбой.

— С-сука! — зло выкрикнул Леша в пустоту, одновременно вылетая на лестничную клетку.

Желтый прямоугольник света в подъезде падал на асфальт, придавая завершенность черноте ночи, и помогал спрятать в ней автомобиль, если бы не созвездия «ледовских» светлячков в контурах фар. Тихое урчание мотора. Черные тонированные окна: ночь снаружи, ночь внутри. Высокий черно-белый силуэт, застывший подле передней дверцы, отделился от машины и направился к Леше.

Черт! — в сердцах мысленно сплюнул Леша. — Сказал ведь — без формальностей!

Клерк, или охранник, или кто еще там, был одет в классический смокинг, белоснежную рубашку с бабочкой, лакированные, безукоризненной выделки туфли. Он вошел в желтое пятно света, и Леша понял истинный смысл затертого книжного выражения «красив, как бог». Длинные, цвета могучего воронова крыла, вьющиеся волосы, схваченные в хвост, рассыпаются по плечам, по уложенному поверх смокинга шелковому белому шарфу с кичливо выставленной напоказ надписью «Hermes». Слева под шарфом на груди отливал золотом странный для госслужащего нагрудный знак — жезл, увитый змеями с обращенными друг к другу головами. Изумрудного цвета — необычайно живые и невероятно лукавые — глаза под густыми черными бровями, жесткие скулы и саркастически изогнутый контур рта.

Он подошел к Леше и оказался высок, очень высок — на голову, а то и на полторы выше Леши с его метром восемьюдесятью двумя.

— Господин Романов! — воскликнул он, и Леше мгновенно стало тепло на сердце и радостно. — Рад с вами познакомиться!

Франт протянул руку. Крепкое, дружеское рукопожатие. Господи, какой невероятно приятный человек! Он подумал про него «франт»? Вот дурак!

Леша опустил глаза, сгорая от стыда. Как он мог такое подумать? Это же Человек, которому можно довериться на сто процентов! Да что там довериться — за таким Человеком на край света с закрытыми глазами!

— Здравствуйте! — Леша от души надеялся, что он не просиял лучезарной улыбкой слабоумного. — Простите, а как вас…

— Это я прошу у вас прощения, — одарил его улыбкой — воистину царский дар — незнакомец и протянул запаянное в пластик удостоверение. Мелькнуло знакомое ивритское словосочетание «Служба внутренней безопасности». Чья-то самоуверенная размашистая подпись, придавленная круглой печатью, фотография, имя, фамилия.

Удостоверение помаячило перед Лешиным лицом положенное время и порхнуло во внутренний карман смокинга. Все бы хорошо, но только ни фамилии, ни имени Леша не запомнил (от волнения, что ли?), хотя вот ведь только что стояли перед глазами, отпечатанные четким черным по ясному белому! Как же теперь быть? Добавить последний штрих к портрету дурака вопросом: «Простите, пожалуйста, а как вы называетесь?»

— Доктор Романов, Алексей, — сгладил неловкость сам незнакомец, одновременно переходя на русский язык все с тем же мягким понтийским акцентом. — Зовите меня просто Гера, ладно? А я вас — Алексей, не возражаете?

— Господи! — от души воскликнул Леша, желая показать, что лично его такое обращение обрадует необычайно. — Конечно же, нет!