Юрий Любопытнов - Озеро призраков

— Час от часу нелегче, — вздохнул Афанасий. — Зачем тогда тебе отдавать камень? Ехали к тебе, чтобы просветиться, а оказалось, что мы ещё в большей темноте…

— Поэтому, ребята, не появляйтесь на озере. А можете покинуть и деревню. До добра ваше жительство не доведёт.

— Неужто всё так серьёзно? — спросил Николай.

— Дальше некуда.

— Мы подумаем над твоими словами, — заключил разговор Афанасий. — Но напоследок скажи: чего нам бояться — сумасшествия или смерти.

— И того и другого. — Ответив на это, Никита Тимофеевич задумался. — И того и другого, — повторил он. Потом добавил: — Ну, раз вы такие настырные, у меня появилась одна идея. — Он соображал в уме.

— Выкладывай, Никита Тимофеевич, — с просветлевшим лицом воскликнул Афанасий.

— Жил у нас в городе один человек по прозвищу «Костя-капитан». Он действительно в прошлом военный в звании капитана. Пропащий человек, свихнутый пьяница, опустился, бутылки собирает… Не знаю, правда, что от него теперь можно узнать, если он жив. Но раньше он потрясающие истории рассказывал. Даже пикетировал исполком горсовета с требованием закрыть объект, так как он приносит вред обществу… Из-за этого, считаю, в психушку его запрятали, вышел оттуда больным и опустившимся. Я постараюсь найти его координаты. Если вы ввязались в это дело, встретьтесь с ним, постарайтесь его раскрутить. Он вам может многое рассказать, если захочет, о том объекте, потому что долгое время работал на нём. Но лучше предлагаю вам бросить это дело и не копать, в прямом и переносном смысле. Объект закрыт и проблем нет.

— Но выходит проблемы начались, — сказал Афанасий. — Ты же сам подтвердил, что это не галлюцинации у Николая. А сам требуешь прекратить копать, как выражаешься. Мы ж должны выяснить, что это такое, чтобы уметь противостоять в нужную минуту. Поэтому раз уж ты заикнулся о том парне, давай его координаты.

Никита Тимофеевич усмехнулся:

— Нет, ребята, у меня его координат. Но я постараюсь уточнить, где его можно найти. Через недельку позвоните, а лучше заезжайте, я, возможно, преподнесу вам новости. Договорились?

— Ну, вот это другой разговор, — сразу повеселел Афанасий, — а то хотел нас отговорить…

Глава восьмая. Таинственное надгробие

К вечеру друзья вернулись в Дурово, полагая, что Никита Тимофеевич найдёт координаты «Кости-капитана» и тот, возможно, сколько-нибудь прояснит необъяснимые явления, происходившие с Николаем в последние дни, если они действительно связаны с предметом, найденным в протоке или с объектом на Глухом озере.

Они провели остаток дня за разговорами на эту тему, сидя в террасе и глядя, как на западе небо наливается ядрёно розовой зарей, опускаются сумерки, зажигаются звёзды, сообщая таинственность окружающему миру. Ушли спать, когда совсем стемнело, надеясь на следующий день не спеша заняться приготовлениями к экспедиции на озеро.

Днём, ближе к полудню, под окнами их дома раздался длинный автомобильный гудок. Они выбежали на улицу. У палисадника стояла запылённая грузовая «Газель», а за рулем в жёлтой потёртой кожаной куртке и неизменным беретом на голове сидел улыбающийся во весь рот Владимир Константинович. Он открыл дверцу и спрыгнул в объятия дуровцев.

— Ребята, как я рад вас видеть! — воскликнул он, разомкнув руки за спиной друзей и отойдя шага на два, пристально всматриваясь в их лица. — Вы не знаете, какие нежные чувства переполняют мою изболевшую по вас грудь… А вы ничуть не изменились с последней нашей встречи, всё такие же молодые… и краснорожие, — добавил он.

— А ты? Ты тоже раздобрел, — уважительно протянул Афанасий, хлопая Владимира Константиновича по плечу. — Не такой сморчок, которого мы подобрали тогда в лесу, с одним патроном в стволе. — Он оглушительно рассмеялся.

— Спокойный образ жизни плюс питание, — произнёс Владимир Константинович, — способствуют накоплению некоторого запаса прочности. И, конечно, мечта. Мечта встретиться с вами согревала мне душу. О, как я стремился попасть в вожделённый уголок земли, где каждая веточка, каждая травинка или шелест озёрной волны говорит о несметных богатствах, спрятанных в толще гранита… А в лесу… В лесу и поесть толком было нечего… Вот и был морщинистый, как сморчок. — Владимир Константинович застенчиво улыбнулся, ничуть не обидевшись, что его сравнили с весенним грибом.