Юрий Любопытнов - Озеро призраков

— Не хотел наводить на Копылова?

— Правильно, потому что это было не в его интересах. Он тогда уже думал выудить у Копылова весь его золотой запас. Поэтому он не сказал о Копылове и Виктору Степановичу.

— Может, говорил?

— Не думаю. Старик бы его сразу нашёл. Он очень переживал, что такие ценные исторические реликвии могут исчезнуть, пропасть. Он бы поднял на ноги всю милицию, исполкомы и горкомы. Мне вот что на ум пришло…По-видимому, Виктор Степанович, когда Вадим отказался ему сообщить адрес или координаты Копылова, разгорячился и в сердцах сказал кооператору, что сообщит, куда следует, чтобы разыскать хозяина бересты.

— Однако вёл он себя спокойно. Он даже не пожаловался жене, не рассказал ей о разговоре с Вадимом.

— А кооператор его успокоил и чтобы старик не мешался под ногами, решил убить его.

— Логично. Но это надо ещё доказать.

— Кончно, надо, — вздохнул Проклов. — Однако доказательств у нас мало. Можно сказать, совсем нет. Судя по всему, Вадим — крупная фигура, а может, за ним стоит кто-то. Нам надо найти Сыча и прочих рекетиров и тогда всё встанет на свои места. Главное, не спугнуть Вадима и его банду. Они сейчас, очевидно, затаятся: побег важного свидетеля их очень обеспокоил. Большую оплеуху получат они от хозяина…Конечно, если это нанятые гастролёры, наше дело усложняется, копать долго придётся.

— За это деньги получаешь, — усмехнулся Борисов.

— Скажи-ка, Копылов, — обратился к Лёхе Проклов, — у тебя, как я убедился, глаз зоркий, намётанный на детали…Тебя где держали — в сарае, в гараже?

— В гараже.

— Ты говорил, что вывезли тебя на рассвете?

— Да, уже рассветало.

— Ты не можешь вспомнить то место поподробнее, какие-то детали: что за гараж, какие ворота, из какого кирпича выложен, номер бокса?..

— Это был не гаражный кооператив, а какая-то трущоба.

— Почему так думаешь?

— Гаражи шли вперемешку с сараями, погребами. Кругом лопух и крапива.

— Земля чем была устлана — асфальтом, гравием?

— Какой асфальт! Канавы, песком присыпанные.

— А ещё что помнишь?

— Ничего, — Копылов пожал плечами. — Ворота обыкновенные, железом обитые, крашенные суриком, замок висячий…

— Не много. И дорогу не помнишь?

— Мне же глаза завязали, а развязали только в Хотькове.

— В каком месте?

— Под железнодорожным мостом. За кругом, где машины поворачивают.

— Всё продумали, — качнул головой Проклов. — Не узнаешь, откуда ехали. А сколько времени вы добирались до моста?

— Точно не скажу. У меня часы разбились. С полчаса, наверное.

— Ясно. Это уже интереснее.

— Вспомнил! — вдруг подпрыгнул на стуле Копылов. — Вспомнил! За гаражом я видел трубу… металлическую, с растяжками. Ржавая такая труба. На ней ещё скобы приклёпаны, чтобы на верхотуру лазить.

— Ну вот, поиск сузился, — удовлетворённо проговорил Проклов. — Будем искать трущобу с ржавой трубой… Жди! Мы тебя вызовем, если что-то приблизительное найдём.

— Можно идти? — встал со стула Копылов.

— Иди. Только будь осторожен. Рэкетиры могут охотиться за тобой.

— Я у приятеля ночую… Вобщем, принял меры предосторожности.

Дней через шесть его опять вызвали в милицию.

— Поедем твою «трущобу» искать, — сказал ему Борисов. — Мы прочесали все гаражи в районе, официальные и неофициальные, так сказать, стихийные. Нашли один самодеятельный за Загорском, и у заброшенной старой котельной. По всем приметам, что ты нам привёл, похож на твой.

Лёха ничего в ответ не сказал, но в душе порадовался: «Дай Бог, чтобы так и было. Получат по заслугам бандиты». Он до сих пор не мог без содрогания вспоминать ту ужасную ночь.

Они сели в «Жигули» и поехали в Загорск. На Нижнёвке, так по старому называли улицу имени Героя Советского Союза Митькина, где располагалась городская милиция, их ждал Проклов. Стёкла в машине были затенённые, но старший лейтенант, сев в салон, предупредил Копылова:

— Без надобности не высовывайся.

Как понял Копылов, «Жигули» были частными.

Минут через двадцать, подпрыгивая на ухабистой дороге, минуя огороды, они вьехали в «трущобы» — унылое дикое место, с там и сям, не по плану, а как попало, налепленными гаражами и сараюшками, сплошь заросшее лопухом и крапивой выше человеческого роста.