Эдуард Поляков - По любви [сборник]

– Молодой человек!

Владимир и не думал оглядываться. Поезд подошёл. Двери распахнулись.

– Помогите же мне снова, молодой человек!

Владимир очнулся. Она стояла с корзиной в руках и ждала его. Он быстро вернулся к ней. Сердце его забилось в необъяснимом и волнительном предчувствии.

– Ну, что? Что у вас опять?! – спросил Задков, хватаясь рукой за дно корзины, искренне испугавшись, что яблоки снова разлетятся в разные стороны.

– Помогите мне… раз уж так получилось, – улыбнулась Полина. – Я вас отблагодарю.

– С удовольствием!

Оба взошли на эскалатор.

До её дома ехали почти молча, изредка перекидываясь только обыкновенными, будто бы ничего не значащими фразами. И лишь когда она открыла ему дверь и пригласила войти, Владимир остановился, поставил корзину на пол и произнёс:

– Нет, извините, ради бога. Я не пойду. Я бы рад, но не пойду.

– Вы чего-то боитесь, да? Не бойтесь. Я живу одна.

– Одна? – это обстоятельство его почему-то удивило. – Как, совсем одна?!

– Муж сбежал от меня четыре года назад. А мама, – Полина посмотрела ему в глаза и поняла, что можно и нужно это сказать ему сейчас, – мама умерла в прошлом году.

– Тогда, пожалуй, я войду?

– Конечно. Входите.

Вошли в квартиру. Полина закрыла дверь.

– Вы вашу куртку вешайте сюда, а тапочки вам я сейчас принесу.

Владимир разделся и сунул ноги в принесённые Полиной тапочки.

– Чай будете пить?

– Хорошо бы… Горяченького. На улице такая знобота.

– Проходите на кухню. Садитесь. Я сейчас.

Владимир присел на маленькой кухне за стол. Глянул в тёмное окно, за которым подъезжал к остановке наполненный пассажирами светящийся троллейбус, и передёрнул плечами. За все восемь лет в Москве он, конечно, не впервые в гостях у одинокой молодой женщины в одинокой, как следует понимать из сказанного, квартире, но, к величайшему своему стыду, который он испытывал сейчас за свои вагонные мысли по поводу неё, примешивалось ещё и то, что он совсем не готов был нанести визит к своей мимолётной фантазии.

Полина вошла в кухню, наполнила чайник водой из-под крана, который всё время до её прихода подтекал мелкими шумными каплями, и вдруг замерла.

– У меня же нет хлеба! Господи, я забыла купить хлеба!..

Владимир взглянул на неё, соображая, что же сейчас будет, испугался вдруг, что именно она, это чудо, будет сгорать теперь со стыда, что ей надо будет теперь идти в магазин, а гостя придётся или оставлять здесь, или тащить туда с собой, и сразу нашёлся:

– Я сейчас сбегаю… Я сбегаю!

Он вскочил, побежал в коридор, стал переобуваться.

– А деньги-то. Возьмите деньги!

– У меня есть! – хлопнул дверью и полетел вниз по ступенькам с третьего этажа. Выскочил на улицу. У первых попавшихся спросил:

– Ребята, а где здесь булочная?

– Вон там, за второй высоткой.

– Спасибо! Большое спасибо!

Он бежал через какие-то улицы, дворики, детские площадки к булочной. Наконец нашёл. На пять тысяч рублей взял два батона белого хлеба и половинку чёрного, вышел вновь на улицу и испугался…

Владимир забыл дорогу обратно.

Он долго потом ходил, искал её дом, пытался что-то сравнивать, как-то повторять дорогу. Но всё было бесполезно.

Уже за полночь, усталый, отчаявшийся, сетуя только на самого себя, присел на троллейбусной остановке и неожиданно для себя тихо заплакал.

В асфальтовые лужи снова заморосил холодный осенний дождь. Сиротливые батоны и половинка чёрного в прозрачном полиэтиленовом пакете лежали рядом на скамейке. Мимо проехала патрульная милицейская иномарка, слегка притормозила напротив него, секунды медленно ползла вдоль тротуара, но почему-то не остановилась и умчалась в конец улицы.

Владимир поднялся со скамьи. Теперь надо было идти куда-нибудь. Дожить до утра. Стекляшка остановки совсем ведь не согревала, а последний троллейбус давно ушёл. Он ступил на тротуар и, опустив ещё ниже мокрую от дождя голову, тихо отправился прочь.

Позади послышались шаги.

– Эй! Постойте! – зазвучал волнующийся женский голос.

Владимир решил не оглядываться.

– Эй!! Погодите!

Он все же оглянулся и увидел Полину. Она с зонтом в руках стояла у остановки и смотрела на него испуганно, чуть не плача.

– Где же вы пропадали? Я только сейчас заметила вас, когда вы вышли из-за остановки…

– Я не мог найти дороги к вам. Я её не запомнил, когда шёл обратно. И заблудился.

– Идите же скорее сюда, чудак-человек, как вас зовут?

– Владимир.