Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- Какого еще козла?

- Да домино мичмана брали в штабе напрокат, товарищ командир.

- Плохо Игорь, долги надо отдавать. Чего ж через Хорста не передал?

- Да неудобно вроде...

Я внимательно посмотрел на «комиссара» и понял, что совесть пробуждается...

А с Польшей другого случая пока так и не представилось. Тысячелетие Гданьска, на которое в 1997 году была приглашена яхта «Океан», где я был старпомом, стало очередной упущенной возможностью. Возвращаясь из Норвегии с регаты «Катти Сарк», мы несколько задержались в пути. Стоит признать, что надежд быть приглашенным на следующий юбилей - маловато…

«ВЕЛИКАЯ СУШЬ»

Не от нужды пьет наш народ, а от извечной тяги к необычайному...

Иван Грозный

В те редкие вечера, что не были отмечены совсем уж поздним возвращением с моря, наиболее сознательной части экипажа было дозволено сойти на берег. В Балтийске можно было сходить в кино, навестить боевых друзей, помыться в бане, наконец. Посещение двух популярных ресторанов «Золотой якорь» и «Дружба» становилось день ото дня все проблематичней. И вовсе не потому, что лодка находилась в двухчасовой готовности к выходу. Отработанная система оповещения и высокое чувство ответственности, присущее офицерам и мичманам «С-349», допускало и этот вид досуга. Об этом позже.

Досадной неприятностью стала «свирепствовавшая» повсеместно очередная кампания по борьбе с пьянством и алкоголизмом. Как и повелось в России, мероприятие сие было организовано с размахом, но одновременно с полнейшим попранием чувства меры и здравого смысла. Оставим вырубку ценнейших виноградников на совести застрельщика кампании и коснемся действий его ретивых последователей на местах. Стараясь перещеголять друг друга эффективностью мер, они радостно отпустили вожжи, сдерживавшие их безудержную фантазию. И надо полагать, регулярно докладывали наверх о достигнутых успехах.

Для начала в ресторанах запретили крепкие напитки. В ответ на это ушлые официанты начали разносить любимое народом «зелье» в винных бутылках. Постепенно запрет распространился на легкие напитки. Начался он с ограничений. К примеру, заказывая бутылку шампанского на троих, вы рисковали услышать: «Не положено!» Положено было по 200 граммов на человека. Шампанское переливали в графин (!), а остаток в бутылке дожидался одиноких клиентов. Вскоре запретили все горячительные напитки без исключения. Дольше всех продержалось пиво. Но, как помнят жившие при социализме, о нынешнем пивном изобилье никто и не мечтал. Разве можно жаждать того, чего не знаешь? Впрочем, учитывая, что пиво содержит избыток женских гормонов и способствует развитию «арбузного эффекта» (раздутый живот и сухой «кончик» - из чешского фольклора), может быть и к лучшему, что мы этого не знали. Не подозревали мы и о том, что бродить по улицам с бутылкой пива наперевес - признак духовной раскрепощенности. Это скорее воспринималось как признак убожества и бескультурья. Не исключено, что именно благодаря этим «заблуждениям» наше поколение не запятнало себя демографическими «провалами».

В Латвии с многообразием пива было все хорошо, а вот в бывшей Восточной Пруссии, как, впрочем, и повсюду на необъятных просторах матушки России, единолично царило «Жигулевское», известное в народе как просто «жигули». Верхом мечтаний было изредка попадавшееся в ресторанах чешское пиво. Его официантки предлагали только «по блату». Бытовало в ту пору такое понятие. Зачастую оно возникало на базе элементарной симпатии. Или всенародной любви, к подводникам, например. Разве не приятно было услышать доверительный шепот официантки: «Ребята, есть чешское пиво, но только для вас. Если другие спросят, скажете, что принесли с собой...»

Когда очередной запрет вычеркнул из «винной карты» и последний пункт - пиво, наступило царство самогонщиков. В Балтийске это выглядело примерно так. У входа в «Дружбу» сидит бабуля в окружении двух канистр. Что в них находится, сомнения не вызывает. Будущие посетители ресторана подходят к этой представительнице «бутлегерского» племени (бутлегер - подпольный торговец спиртным в годы «сухого закона» в США в 20-е годы прошлого столетия.), за пять рублей покупают стакан «первача» и, деловито осушив его (а то и парочку!), следуют к месту отдыха - в собственно ресторан.

К моменту приема заказа «клиент» уже «тёпел» и подозрительно весел. Остальное довершает музыка и дружеское общение. К тому же, всегда можно снова спуститься к бабуле. Ее запасы, как правило, бездонны, что наводит на мысль о четком взаимодействии с ресторанным начальством.