Сергей Апрелев - Под шорох наших дизелей

- Не желаете ли с собачкой в хвост? - проворковала изящная стюардесса, - там есть специальная выгородка.

- Спасибо великодушно, у нас бизнес-класс. Вы же видите, что пес царских кровей!

- Ах да, простите, - слегка поджав губку, молвила стюардеска, пропуская нас в носовой салон, заполненный многоязычным туристическим гомоном.

Заняв места согласно купленным билетам, мы с Прицем удобно расположились в креслах, не забыв своевременно пристегнуться. Длинная морда борзого, прижатого к сиденью ремнем безопасности, находилась на уровне моих глаз и выглядела совершенно безучастной к происходящему. Наконец самолет начал разбег, оторвался от полосы и резко приступил к набору высоты. На переднем ряду, аккурат перед слегка разведенными длиннющими щипцами (челюсти борзой), меж которыми подрагивал влажный язык, неожиданно засияла обширная лысина дородного пассажира. Принадлежала она германскому бизнесмену, и выяснилось это довольно скоро. Приц недолго боролся с искушением. Лукаво оглянувшись на хозяина, он едва заметно подался вперед и вдруг, смачно лизнул соблазнительную лысину шершавым языком. Пассажир судорожно оглянулся, и салон огласился истошным воплем. Понять его было нетрудно, прямо в упор на него смотрела задорная собачья морда с высунутым от жары языком. Хохот и комментарии соседей, по всей видимости коллег, и открыли национальную принадлежность пострадавшего. Отдавая ему должное, стоит заметить, что германец мгновенно взял себя в руки и даже хихикнул для приличия. Не уберег лысину, зато лицо сохранил. Чьи эмоции хлестали через край так это японской делегации, расположившейся по правому борту. Когда самолет набрал высоту, и Приц, наконец, освободился от гнета ремней, ему представилась редкая возможность не только измерить скачками длину лайнера, но и ознакомится с изысками японской кухни. Не скрою, в ряде случаев ему удалось вызвать зависть даже у своего хозяина. Вновь сказались преимущества конституции борзой. Он одинаково легко расходился в узком проходе со стюардессами, значительно уступавшими ему в грации, и доставал приглянувшиеся ему подношения вплоть до третьего ряда. Он так вписался в японскую среду, что стал откликаться на кличку Банзай. Лишь в Шереметьево его во всех смыслах удалось «вернуть на землю», напомнив о патриотических корнях породы.

К сожалению, через год Прицела не стало. Он погиб на охоте. Я не смог забрать его с собой на академическую практику, проходившую в городе Поти, кстати, последнюю в ставшей независимой Грузии, и отдал его на попечение знакомому охотнику. По словам последнего, Приц, преследуя дичь по перелеску, ударился головой о ствол дерева…

Столько лет прошло, а я продолжаю корить себя за роковую ошибку…

ПОТИ (ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ)

В Поти находился учебный Центр ВМФ, где издавна обучались иностранцы, в том числе экипажи кораблей, уходящих на экспорт. Место считалось весьма тухлым с точки зрения климата. Построенный на болоте город, тем не менее, был единственным чисто грузинским портом на Черном море, поскольку Сухуми был столицей Абхазии, а Батуми - Аджарии, руководители которых во все времена лишь формально подчинялись Тбилиси.

Я был «заслан» туда за три недели до начала практики для рекогносцировки в компании симпатичного преподавателя кафедры тактики ВМФ капитана 1 ранга В.И. Николашина. Валентин Иванович был здесь не впервые, а значит, его опыт был крайне необходим для решения поставленной задачи. Перво-наперво мы разыскали знакомых. Я - старого товарища по службе на Севере - капитана 2 ранга Гену Хайдарова, оказавшегося начальником цикла Учебного центра. Его гостеприимный дом стал для меня надежной гаванью в предстоящих житейских штормах. Связи Валентина Ивановича оказались гораздо шире и глубже и простирались как минимум до столицы - солнечного Тбилиси. Самыми выдающимися среди его знакомых были, несомненно, Вано и Котэ.

Человек редких душевных качеств - Вано, являл собой образец щедрости и хлебосольства. Не потому ли он возглавлял профильный Главк, снабжавший хлебом всю Грузию. А Котэ, он же князь Константин Джапаридзе - глава старинного рода, носитель традиций и просто человек широкой души буквально открыл мне глаза на прекрасную страну, населенную трудолюбивым, музыкальным и веселым народом. Взять хотя бы пример его героических усилий по возрождению родового особняка в центре столицы, в котором семья Като занимала верхний - пятый этаж. После обретения независимости Грузией разрешение на это было получено, с одним условием - расселить жильцов нижних этажей.