Иона Грей - Письма к утраченной

– Ох, Стелла…

Сколько раз он произносил эти слова – с той же легкой досадой на ее пафос, с болью, будто из самого сердца их вырывал. Интонация неизменно вызывала у Стеллы дрожь. Так случилось и сейчас.

– Что бы я ни дал за нашу встречу. Настоящую, живьем. Как я хочу прикоснуться к тебе. Знаешь, мне не продают билет на самолет. Я во все авиакомпании обращался. Без толку. Говорят, слишком велик страховой риск, я могу умереть прямо в воздухе. Ирония судьбы!.. А согласись, символично. Столько было шансов погибнуть над пылающей Европой – ан нет, выжил, хотя нас посылали на верную смерть. Ни о каких страховых рисках даже речи не шло.

Стелла смеялась сквозь слезы, изнывала сердцем.

– Я сама прилечу к тебе. Прямо сегодня билет забронирую.

Он выдохся, это было видно по помутневшим глазам. Его мучают боли. Но от ее обещания осунувшееся лицо Дэна озарилось улыбкой – тихой, печальной, прекрасной.

– Я тебя дождусь.

Стелла продолжала смотреть прямо перед собой, хотя Дэн уже пропал с экрана, а вместо него возникла заставка – прилизанный, неестественный горный пейзаж. Стелла слышала голос Дэна, вспоминала все, что он сказал. Нужно было время, чтобы зафиксировать в памяти слова и интонации. Потом, оставшись одна, Стелла будет перелистывать их, как любимую книгу, перебирать, как дорогие фотографии.

Уилл работал в саду – бился с бурьяном, захватившим лужайку. Днем было жарко, Уилл разделся до пояса. Стелла смотрела на него из окна второго этажа, фиксировала игру мышц, вспоминала, каково быть молодым, сильным, ловким. И вот она словно вернулась на семьдесят лет назад – идет по траве навстречу Дэну, видит его торс, влажный от пота, облепленный свежескошенными травинками, золотой в предзакатных лучах. Дэн улыбается, неизменная сигарета сдвинута в уголок рта.

Время. Ему свойственно растягиваться и сжиматься. На лужайку вышла Джесс, и полуобнаженный юноша вновь стал Уиллом. Бросил топорик, обнял Джесс, поцеловал в темечко. Красивая, милая пара, думала Стелла, чуть не плача от умиления. Дело не только в молодости и физической привлекательности. Дело в том, что эти двое влюблены. Любовь преобразила их, выделила из толпы, обособила, сделала сильнее. Знают ли Джесс и Уилл, каким сокровищем владеют? Ценят ли этот дар – общую жизнь, что продлится долго-долго? Во взгляде Уилла мелькнул восторг, и Стелла поняла – да, они знают, они ценят. Все у них будет хорошо.

Она отошла от окна. Вероятно, краем глаза Уилл уловил движение – он поднял голову, помахал ей, посмотрел вопросительно.

Стелла улыбнулась, махнула в ответ. Собрала бесценные письма, покинула фиалковую спальню и пошла к Уиллу и Джесс. Сейчас она попросит их забронировать билет в Америку.

Просторное небо приобрело оттенок индиго. Звезды тускнеют, на горизонте золотится, розовеет тонкая полоска, отделяет эфир от матово-синей зыби, возвещает начало нового дня.

Дом стоит на океанском берегу. Все, как мечтал Дэн. Комнаты просторные, открываются одна в другую, даже перетекают. Никаких коридоров. Сплошное чистое, полное воздуха пространство. Окна от пола до потолка, чтобы любоваться белым пляжем, океаном и небом. Посреди гостиной, на возвышении – камин, вокруг огромные диваны.

А пол устлан белым мехом.

Встретить Стеллу собралась вся семья Дэна. Надо же, старушка-англичанка пересекла Атлантику, чтобы повидаться с их отцом и дедом, чтобы быть с ним до конца, надо же – она знала его в какие-то поистине доисторические времена! Сначала дом был полон народу, звенел от голосов. Странная атмосфера – вроде праздничная, но не совсем. Вскоре родственники с поистине нездешним тактом рассеялись в пространстве, оставив Стеллу и Дэна наедине. Круг замкнулся.

На постели, точно блеклые осенние листья, разбросаны фотографии. Всю ночь Стелла лежала рядом с Дэном, вместе они рассматривали каждый снимок, изумлялись собственной былой молодости и красоте. Ночник золотил снимки, добавлял нереальности. Вот Стелла на руинах церкви Святого Климента. Фотография покоробилась, обтрепалась по краям, но вызвала чувства столь яркие, что дыхание перехватило. Жажда и стук в висках после первого и последнего в ее жизни похмелья, ужас при мысли о потере часов (где теперь эти часы? Стелле они много лет на глаза не попадались), неловкость и напряжение от присутствия незнакомого американца. Девушка на фотографии закрыта для всех, поглощена своим несчастьем. Не знает, что ее ждет.