Джо Бейкер: Лонгборн

Китти также была довольна жизнью: теперь она проводила немало времени со старшими сестрами, что пошло ей на пользу и способствовало развитию вкуса.

Мэри, единственное дитя, оставшееся дома, в мгновение ока обрела то, за что безуспешно боролась всю жизнь, попросту говоря, родители стали уделять ей внимание. Мать постоянно искала именно ее, Мэри, общества, ее суждения по любому вопросу стали цениться весьма высоко. Поскольку в доме не осталось других дочерей, ради которых стоило опустошать кошелек, миссис Беннет решительно вознамерилась покупать для Мэри платья, шляпки, ленты и даже ноты новых пьес – если старых было мало. Мэри, как оказалось, способный, одаренный ребенок, и сделавшая это открытие миссис Беннет спешила поделиться им с каждым встречным. Очень досадно, жаловалась барышня своей горничной Полли, которая теперь помогала ей с туалетом, досадно, что ее постоянно отрывают от занятий ради того, чтобы пить чай, смотреть модные картинки или выезжать куда-то с утренним визитом.

– Но все-таки это, поди, не так уж вас огорчает, мисс?

Мэри улыбнулась:

– Я смогу с этим примириться, смею тебя уверить.

Итак, Мэри расцветала, нежась в теплом свете материнского внимания. А какая же девушка не начнет хорошеть, расцветая и нежась? А расцветая, нежась и становясь хорошенькой , нетрудно обрести и любовь – во всяком случае, для Мэри это было очевидно, а следовательно, мир снова расцветился для нее яркими красками. Теперь она и в самом деле могла надеяться на встречу с другим мистером Коллинзом.

Скончался мистер Хилл – как ему и было обещано, в Лонгборне. Умер он так, как мог только мечтать, – в объятиях возлюбленного, крепкого поденщика средних лет с соседней фермы. Этот человек, от потрясения и горя утративший дар речи, притащил миссис Хилл на место их встречи в кустарнике за лужайкой. Вдвоем им кое-как удалось натянуть на мистера Хилла бриджи. Оба они плакали, и миссис Хилл гладила парня по спине, стараясь хоть как-то утешить. Они донесли тело старика до дома, подняли на чердак и уложили на супружеское ложе, чтобы дать ему возможность и в смерти остаться таким же респектабельным, каким был при жизни, и не раскрывать его тайн.

О Саре не было никаких известий. После ухода из Пемберли от нее не пришло ни строчки. Может, умерла, как говорится, под забором, а может, нашла Джеймса и живет где-то с ним вместе. Или, возможно, все еще бродит по дорогам, надеясь его найти. И ведь главное – Сара прекрасно знала, не могла не знать, что миссис Хилл с радостью заплатила бы на почте за письмо, лишь бы получить хоть короткую весточку. А уж бумагу-то с чернилами раздобыть всегда можно: выпросить у лавочника или священника. Священник нипочем не отказал бы в такой мелочи приличной девушке, переживающей трудные времена и тоскующей по дому.

Но письма в эти тревожные и беспокойные времена нередко вскрывали. Всякий знал, что их могут проверить на предмет подстрекательства к мятежу, заговора или угрозы революции. Достаточно неосторожного слова, обмолвки, намека, чтобы выдать место, где прячется дезертир. А значит, если Сара сейчас с Джеймсом, она не может рисковать, отправляя письмо. Со временем эти размышления посеяли в душе миссис Хилл некую уверенность, что само отсутствие писем позволяет надеяться на лучшее.

В отсутствие Сары Полли стала настоящим докой по части кухни. Она совершала набеги на библиотеку мистера Беннета, чтобы почитать миссис Хилл на ночь и заполнить тягостно тихие вечера, когда они оставались вдвоем в нижнем этаже. Девочка как-то внезапно вытянулась и выросла из всех детских одежек, из ребенка в одночасье превратившись в девушку. Батраки и поденщики – по крайней мере, те из них, кто предпочитал женщин, – заглядывались на Полли, замирая с открытыми ртами, когда она проходила мимо в милом платьице, отданном ей Мэри.

Полли, однако, не обращала на них никакого внимания. Ей были неинтересны мужчины, любовь, вся эта чепуха. Полли собралась стать школьной учительницей, а когда рассказала об этом Мэри, та от восторга захлопала в ладоши и предложила всяческую помощь: Французский, геометрия! У меня есть все книги. Что, если нам немного позаниматься вместе латынью?

Полли была намерена впоследствии учить всем этим премудростям детей в сельской школе – ребятишек, смирно сидящих перед своими грифельными досками, сжимая мелки в руках. Открыть эту школу задумал мистер Лонг, разделявший, как впоследствии оказалось, весьма современное суждение о том, что детей следует просвещать пять дней в неделю, а не только по воскресеньям. Полли предстояло, хоть и совсем нескоро, стать там первой учительницей, а это означало, что она вернет себе данное при рождении имя и будет мисс Мэри, уважаемой учениками и даже внушающей им робость и страх.