Дун Си - Переломленная судьба

Вдруг раздался звук открывающейся двери, и Ван Чанчи вздрогнул. Сяовэнь замерла на пороге, от удивления широко раскрыв глаза. В руках она держала небольшой матерчатый сверток, судя по тому как она перебирала пальцами, там лежало что-то твердое. На ней был молочного цвета плащ и обмотанное вокруг шеи розовое кашне. Легкий макияж дополнял густой слой помады — настолько густой, что при ежедневном применении грозил расплющить ее полные губы. «Вернулась», — произнес Ван Чанчи. Промямлив что-то в ответ, Сяовэнь зашла внутрь, закрыла за собой дверь и переобулась в тапочки. Только тут Ван Чанчи заметил, что туфли, которые сняла Сяовэнь, были на высоком каблуке. За несколько дней, что они не виделись, ее стиль одежды стал полностью городским и даже считался модным.

— Ты снова ходила туда? — спросил Ваг Чанчи.

— И что с того?

С этими словами Сяовэнь вынула из матерчатого свертка пачку денег и бросила ее на кровать.

— Это я заработала за сегодняшний вечер, считай, твоя зарплата за полмесяца.

— И кто же проявил такую щедрость, причем за обычный массаж ног?

— Это называется чаевые. Если клиент остается доволен, он сам дает, иногда сотню, иногда две, а иногда десять юаней.

Сказав это, она открыла ящичек и, вынув оттуда еще одну пачку денег, тоже бросила ее на кровать.

— Это то, что я заработала за последнее время. Если все сложить, получится больше двух тысяч.

— То есть в среднем по двести юаней за вечер. Эти деньги достались тебе так же легко?

— Что ты имеешь в виду?

— Да ничего.

— Некоторые зарабатывают еще больше.

— Разве мы уже не получили компенсацию в размере двадцати тысяч?

— Ты боишься денег?

— Ты должна позаботиться о честном имени для ребенка.

— А будет ли у него честное имя без денег?

— Надо думать, грязные эти деньги или нет.

— То есть деньги, которые ты заработал на симуляции — чистые, а те, которые зарабатываю я в спа-салоне, — грязные?

— Неужели все это ты получила за обычный массаж?

— А за что же еще?

— А мне почем знать?

— Тогда и не клевещи на людей.

Хотя Сяовэнь ответила ему весьма категорично, Ван Чанчи заметил, как в ее глазах промелькнула нерешительность. И это убедило его в том, что она ему лжет. Однако он больше не стал мучить ее вопросами, потому как глаза ее налились слезами, а промелькнувшая в них нерешительность постепенно превратилась в обиду.

И хотя в этот момент ему не хотелось обнимать и успокаивать ее, он все-таки сделал это. Он просто представил, что обнимает ребенка, которого она носит в своем чреве.

— Через каких-то полмесяца мой живот будет уже не скрыть, — произнесла Сяовэнь. — Так что на заработки у меня осталось всего десять с лишним дней.

— Тебе нужно срочно бросить это дело, пока я кого-нибудь не убил, — ответил Ван Чанчи.

— К чему такая жестокость?

— Перебью всех, любой бы сделал так же, — повторил Ван Чанчи.

— Ну, хорошо, тогда отныне о заработке я больше не думаю.

— Думай только о ребенке.

Как-то вечером Сяовэнь принесла Ван Чанчи сменную одежду. Начиная с того момента, как она появилась в палате, ее лицо словно застыло, она не разговаривала и не улыбалась. Похоже, она все еще злилась, что Ван Чанчи запретил ей ходить на заработки. Тогда Ван Чанчи стал осторожно прощупывать почву, точно тот таракан, что остановился тогда у его ноги. Он попробовал даже рассказать анекдот: «Черепаха получила травму и попросила улитку сходить за лекарством. Прошло два часа, улитка не возвращается. Черепаха ругается на чем свет, мол, я уже вот-вот сдохну. Вдруг за дверью раздается голос улитки: „Еще раз вякнешь, вообще никуда не пойду“». Закончив рассказывать, Ван Чанчи ждал, что Сяовэнь улыбнется, что на ее лице появится хоть какая-нибудь мимика, но ее лицо словно залили воском. Для приличия он посмеялся над своей шуткой сам. Сяовэнь села на край кровати и, опустив голову, уставилась в пол. Между ними повисло молчание, атмосфера стала напряженной, словно натянутая нить, грозившая вот-вот лопнуть. В конце концов Ван Чанчи как мужчина первый нарушил молчание:

— Что тебя беспокоит?

— У меня пошла кровь, и вообще я жутко себя чувствую.

Ван Чанчи резко уселся на кровати.

— Вдруг это выкидыш?

— Это даже к лучшему, хотя бы не будет мучиться, как мы.

— Что за чушь!

Ван Чанчи взялся за костыли, собираясь отвести ее на осмотр. Она замотала головой и сказала:

— Скорее всего, через пару дней полегчает.

Они начали препираться, решая, идти или не идти к врачу, каждый стоял на своем.