Дун Си - Переломленная судьба

— Он, они… что это за люди? — спросил Ван Чанчи.

— У одного фамилия Хуан, у другого — Ху, еще одного звали господин Цзя, потом еще гендиректор Мо и директор Се.

— Я подам на них в суд.

— Каким образом? Я сама им давала.

— Неужели ты готова пасть так низко ради денег?

Сяовэнь снова заплакала.

— О, предки! Ты понимаешь, что своими рыданиями ты убиваешь ребенка?

— Если хочешь, чтобы я не плакала, тогда перестань ругаться, — откликнулась Сяовэнь.

Ван Чанчи вынул из коробки несколько бумажных салфеток и передал ей. Сяовэнь, утирая слезы, проворчала:

— Это все из-за нищеты, но хотя я и спала с ними… Всю свою жизнь я любила, любила лишь одного человека…

Ван Чанчи снова достал ей из коробки несколько салфеток, но она их не взяла и недовольно заметила:

— У тебя что, много денег?

Ван Чанчи понял, что ей жалко было тратить лишние салфетки, поэтому по одной засунул их обратно в коробку. Он сделал это настолько аккуратно, что было даже не догадаться, что салфетки уже вынимали. Тут Сяовэнь возмутилась:

— Ван Чанчи, ты такой скупердяй, тебе жалко на меня даже бумажных салфеток! А еще мечтаешь, чтобы я родила тебе ребенка.

Ван Чанчи тут же достал салфетки обратно, причем еще больше, чем в прошлый раз. Он положил все их перед Сяовэнь, но та их не взяла, а снова сказала:

— Заработал какие-то гроши и теперь думаешь, что можно шиковать? Да кто вообще осмелится с тобой жить?

Ван Чанчи снова запихал салфетки в коробку.

— Ты любишь ребенка, а не меня, — прокомментировала Сяовэнь.

Тогда Ван Чанчи швырнул ей на кровать уже всю коробку с салфетками.

— А раз ты меня не любишь, то почему я должна для тебя рожать? — продолжала Сяовэнь.

— Разве я говорил, что не люблю тебя?

— Если бы любил, то не только бы подавал мне эти салфетки.

— Чего ты от меня хочешь?

— Если бы ты меня любил, то помог бы вытереть слезы.

Ван Чанчи не ожидал от нее таких выкрутасов. Что было тому причиной: смена обстоятельств или беременность? Возможно, ни то, ни другое, может, она набралась этого после общения с клиентами. Ему пришла в голову мысль бросить ее. Но вдруг Ван Чанчи словно увидел перед собой своего отца, Ван Хуая, как будто тот, не разбирая дороги, гонится за ним, рассекая воздух своей жердью. И тогда Ван Чанчи смягчился, обмяк точно так же, как его раздавленный орган. Он снова вынул из коробки салфетки и стал вытирать Сяовэнь слезы.

— Ты все-таки не любишь меня? — отозвалась Сяовэнь.

Рука Ван Чанчи замерла в воздухе.

— Я разве не вытираю тебе слезы?

— Тот, кто любит, не делает это так грубо.

Ван Чанчи чуть ослабил давление и стал осторожно водить салфеткой по лицу Сяовэнь.

— И все-таки ты не любишь меня.

— Неужели я вытираю недостаточно нежно?

— Тот, кто любит, все делает без подсказок.

Терпение Ван Чанчи лопнуло, и он швырнул комок использованных салфеток в стену. Промелькнув в воздухе, салфетки распались и поочередно упали вниз, теперь на полу в беспорядке валялись бумажные клочья. Сяовэнь поднялась с кровати, оделась, обулась и направилась к двери.

— Ты куда? — позвал ее Ван Чанчи.

— В больницу.

С этими словами она потянулась к замку. Ван Чанчи подошел и преградил ей дорогу. Она толкнула его. Он двумя руками уперся в дверную раму и встал как вкопанный.

— Ты не любишь меня, ты просто используешь меня, чтобы я родила тебе ребенка. Сейчас ты притворяешься, терпишь меня, а как только я рожу, ты возьмешь и бросишь меня.

— Если я люблю ребенка, значит, люблю и его мать.

— Не верю!

— Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Ничто не заставит меня в это поверить.

— Клятва тебя устроит?

Сяовэнь опустила голову. Ван Чанчи произнес:

— Если ты родишь ребенка, я буду любить тебя всю свою жизнь. Если же после того, как ты родишь, я тебя брошу, то пусть меня раздавит грузовик, пусть меня засыплет насмерть кирпичами, пусть я разобьюсь, упав с высоты, пусть я умру от рака, пусть меня проколет арматурой…

Тут Сяовэнь завыла в голос и бросилась в его объятия.

Прошел еще один месяц и то, что находилось у Ван Чанчи между ног, обрело прежний нормальный вид. Это означало, что на том месте у него восстановился кожный покров, ходьба не причиняла боли, а мочеиспускание не вызывало рези. Однако его орган все еще не мог восстановить прежнюю твердость, так что другая его важная функция бездействовала. К счастью, пока это ему и не требовалось, поскольку Сяовэнь вынашивала ребенка.