Дун Си - Переломленная судьба

По правде говоря, уже на половине допроса Ван Чанчи догадался, что приехали они вовсе не затем, чтобы их обрадовать. Отвечая на вопросы, он старался понять, куда они клонят, а потому выглядел озабоченным. Он хотел предупредить Лю Шуанцзюй и Сяовэнь, чтобы те прекратили готовить угощение, но не успел — из дома уже доносился аромат риса и мяса. Запах мяса подействовал на полицейских расслабляюще. Один из них повел носом и сказал: «До чего же, твою мать, вкусно пахнет в деревне!» Его напарник Вэй закрыл свой блокнот и объявил, что на сегодня допрос окончен.

— А что вы, в конце концов, хотите выяснить?

— Придет время — узнаешь, — ответил полицейский Лу. — А пока настоятельно просим сохранить сегодняшний разговор в тайне. В противном случае за последствия будешь отвечать сам.

— Вы задержали тех, кто на меня напал? — спросил Ван Чанчи.

Полицейские, словно сговорившись, отрицательно помотали головами.

Ван Чанчи пригласил полицейских отобедать. Он думал, что после этого они уйдут, но те по отдельности устроили допрос Сяовэнь, Ван Хуаю, Лю Шуанцзюй и Второму дядюшке. Они допросили всех членов семьи Ван, но этого им показалось мало, и тогда они пошли допрашивать Чжана Пятого, Чжан Сяньхуа, Ван Дуна и Лю Байтяо. Их интересовало только одно — находился ли все это время Ван Чанчи в деревне. Все деревенские, как один, отвечали, что после своего возвращения Ван Чанчи деревни не покидал. Второй дядюшка, боясь, что ему не поверят, показал на отстроенный наполовину новый дом. Тут полицейские заметили на стенах сделанные мелом метки, около каждой была обозначена дата. То был объем работы, который Ван Чанчи и Второй дядюшка обозначали для себя на день. Пересчитывая эти метки, полицейские обнаружили, что один из дней остался неотмеченным. Тогда они пошли допрашивать Ван Чанчи заново. Ван Чанчи объяснил, что в тот день он вместе с Сяовэнь ходил на сельскую ярмарку. Полицейский Лу рассерженно спросил:

— А почему ты про это ничего не рассказал? Ты намеренно хотел утаить этот факт?

Ван Чанчи, тоже рассердившись, ответил:

— Неужели мне нужно отчитываться перед вами за каждый пук?

— Никто из тех, кого мы допрашивали, не сказал нам, что ты был на ярмарке, — заметил полицейский Вэй.

— Про это все умолчали лишь потому, что никто не знает, какую связь может иметь ярмарка с делом, которым вы интересуетесь, — ответил Ван Чанчи.

— Вполне определенную, — заявил полицейский Лу.

— И какую же? — спросил Ван Чанчи.

— На следующий день, после того, как ты побывал на ярмарке, кто-то совершил покушение на жизнь Хуан Куя, — ответил полицейский Вэй.

Ван Чанчи словно огрели палкой по голове, он даже почувствовал боль, но это длилось лишь несколько секунд. Он вдруг захохотал и сказал:

— Наконец-то он сдох! Вы его к своим рукам не прибрали, зато прибрал Всевышний.

— Ты имеешь к этому отношение? — спросил полицейский Вэй.

— Мне бы очень этого хотелось, — ответил Ван Чанчи, — но у меня, черт побери, нет таких талантов, у меня, черт побери, нет такой смелости. Я, черт побери, слишком труслив, слишком слаб, и, черт побери, слишком ничтожен!

Наблюдая за его реакцией и словами, полицейский Лу, похоже, ничего подозрительного не заметил. Полицейский Вэй полистал свой блокнот и заявил:

— Хэ Сяовэнь рассказала, что у тебя были мысли его убить.

— И не только мысли, — подтвердил Ван Чанчи. — Если бы меня не остановили и если бы я не переживал за родителей, я бы и правда с ним расправился.

— А ты придумал, как именно ты бы с ним расправился? — спросил полицейский Лу.

— Придумал. Я бы повредил ему тормоза, чтоб он убился насмерть.

— А ведь с Хуан Куем именно это и произошло, откуда взяться такому совпадению? — спросил полицейский Вэй.

— Это за добро отплачивают каждый по-своему, а мстят все одинаково, — ответил Ван Чанчи.

По горизонту плыли белые облака, солнце уже клонилось к западу, и тени от чайных кустов становились все длиннее. Глядя вдаль на горную цепь, полицейский Лу сказал:

— Он подослал к тебе подручных, которые нанесли тебе два ножевых ранения, разбил инвалидную коляску твоего отца, унизил и обидел тебя. Любой бы человек за это отомстил.

— Это лишь объясняет, что я не человек, — огрызнулся Ван Чанчи. — Я даже не животное, у животных хотя бы есть злоба, не испытывают злобы только деревья, да и то неживые. Так что, твою мать, можете считать меня мертвым чурбаном.

— Твоя бурная реакция говорит о том, что ты не чурбан, а одержимый маньяк, — сказал полицейский Вэй. — Такого можно запросто посылать на захват островов Дяоюйдао [9] Они же Сэнкаку, архипелаг в Восточно-Китайском море, предмет территориального спора между Китаем и Японией. .