Дун Си - Переломленная судьба

— Я ухожу, — ответила Сяовэнь, складывая одежду в чемодан.

— А тебе есть куда идти?

С этими словами Ван Чанчи захлопнул чемодан и уселся на него сверху.

— Я же говорила, что если ты не найдешь Дачжи, я уйду.

— Я-то себя прокормлю, а на кого надеяться тебе?

— На свете много мужчин, неужели только ты можешь зарабатывать?

— Мужчин много, не спорю, но совсем не обязательно, что они будут относиться к тебе так же хорошо, как я.

— Ты отдал мое единственное сокровище чужим людям, это называется «хорошо»?

— Если тебе так нужен ребенок, давай родим еще одного и тоже назовем его Дачжи.

— Мне нужен мой прежний Дачжи.

Как только Ван Чанчи ни старался уговорить Сяовэнь, она ему не уступала. Ван Чанчи был готов к самому плохому раскладу, и все-таки он сжалился над Сяовэнь. Он стал рассуждать о том, что Сяовэнь неграмотная, поэтому если даже найдется мужчина, который на ней женится, где гарантия, что тот ее не обидит? Сейчас она еще работала в спа-салоне, но она не могла заниматься этим всю жизнь. Как только она потеряет свою свежесть или подцепит какую-нибудь болячку, позаботиться о ней будет некому. От этих мыслей у Ван Чанчи разболелась душа, он вспомнил то время, когда Сяовэнь выхаживала его в уездной больнице, вспомнил, как она, не претендуя ни на какие свадебные подарки, вошла в их семью, вспомнил, как она делила с ним все трудности, когда они только-только перебрались в город. Он подумал: «Она вышла за меня в надежде, что я помогу ей освоить грамоту и увезу в город, а если сейчас мы разведемся, кто поможет ей выучиться? Ведь она не различает даже самые элементарные иероглифы, как она выживет в городе?» И тогда, словно охваченная пламенем льдина, непоколебимо твердая часть сердца Ван Чанчи вдруг начала размягчаться. Не в силах сопротивляться, он наконец сказал:

— Пойдем, пойдем и вернем Дачжи обратно.

На этот раз Сяовэнь отправилась на поиски сына, прихватив с собой чемодан.

— Если на этот раз мы не найдем Дачжи, я к тебе больше не вернусь, — предупредила она.

Ван Чанчи понял, что она отрезала себе путь к отступлению. Дойдя до остановки, Сяовэнь, не дожидаясь команды Ван Чанчи, села в автобус номер тридцать два. Когда Ван Чанчи спросил, почему она села именно в этот автобус, Сяовэнь ответила:

— На всех остальных мы уже ездили, остался только этот. Наверняка ты увез Дачжи на нем.

«Прямо-таки Шерлок Холмс, даром что неграмотная!» — подумал про себя Ван Чанчи. Всю дорогу автобус двигался в западном направлении, Ван Чанчи и Сяовэнь сидели, отвернувшись друг от друга. Домов у обочины видно не было, их поглотила ночная тьма. Однако после того, как они проехали мост через реку Сицзян, дома за окнами автобуса снова появились. Вдруг Сяовэнь пнула Ван Чанчи и сказала:

— Выходим.

— Но это только четвертая остановка, — попробовал возразить Ван Чанчи.

— Нет, пятая.

— Четвертая.

— Пятая.

Ван Чанчи больше спорить не стал, а вышел вслед за Сяовэнь.

— Где Дачжи? — продолжила допрос Сяовэнь.

— В доме недалеко от следующей остановки.

— Почему ты решил мне все рассказать?

— Боюсь тебя потерять.

Неожиданно Сяовэнь расплакалась.

— На самом деле я совсем запуталась, я постоянно думаю о Дачжи и вместе с тем уговариваю себя забыть его, это то же самое, как снова и снова писать, а потом стирать написанное. Я хочу его вернуть и в то же время хочу, чтобы он остался в обеспеченной семье. С одной стороны, я за то, чтобы он вместе с нами перебивался малым, а с другой — я хочу для него лучшей жизни. Мое сердце раскололось на две части, скажи, какую из них я должна слушать?

— А давай послушаем, что нам скажет Небо?

— Как это? — спросила Сяовэнь.

В ответ на это Ван Чанчи нашел у себя в кармане монетку в пять фэней и сказал:

— Если выпадет герб, мы вернемся обратно, а если наоборот — пойдем за Дачжи.

Сяовэнь, глядя на монетку, на какое-то время оцепенела, после чего, соглашаясь, осторожно кивнула. Тогда Ван Чанчи подкинул монетку высоко в воздух. Сяовэнь закрыла глаза. Монета упала, какое-то время со звоном покрутилась на асфальте и замерла. Вокруг наступила оглушающая тишина, в этой тишине растворился даже шум машин.

— Можешь открывать глаза, — сказал Ван Чанчи.

Сяовэнь не решалась этого сделать, а потому попросила:

— Скажи мне сам, что там?

— Герб, — ответил Ван Чанчи.

— Правда герб? — недоверчиво спросила Сяовэнь.

— Такова воля Неба, ты должна увидеть это сама, иначе снова начнешь проливать по нему слезы, требуя вернуть.