Юрий Самсонов - Библиотечка «Красной звезды» № 1 (517) - Морские истории

Но оперативный доложил, что катер будет готов через десять минут.

— Так скоро? — ехидно улыбнулся контр-адмирал. — Что ж, десять минут — тоже время, не будем его терять.

Невольно приглушенное перспективой ожидания пристрастие к наслаждению природой высвободило пристрастие адмирала к наведению порядка. Он сделал, увлекшись, часа на полтора небольшую ревизию отдыхающему соединению, затем еще несколько минут, стремясь сдержать гнев в выражениях, высказывал свое мнение в рубке оперативного, затем снял его с дежурства и наконец отбыл на рейд.

Пока рейдовый катер летел к бочке, адмирал успокоился, снова вернув себе идиллический настрой, а поверженный в прах оперативный дежурный передал сменщику «рцы» (нарукавную повязку) и обстановку на соединении. Единственное, о чем он в расстройстве забыл сообщить, — о рыбалке адмирала и необходимости к восемнадцати часам послать за ним катер.

…В понедельник, в четыре часа утра, после успешного выполнения всех задач похода, крейсер «Александр Суворов» возвращался на свое исконное место — на внешний рейд. Команда предвкушала заслуженный отдых, командир артиллерийской боевой части, виновник хорошего настроения экипажа, с мегафоном прохаживался по баку плавно идущего к бочке крейсера. Легкий туманец не был офицеру помехой. Найти родимую бочку он мог и с закрытыми глазами. Поэтому, еще ничего визуально не наблюдая, но веря своей флотской интуиции, время от времени с подчеркнутым шиком докладывал на мостик:

— До бочки 582 метра!

— Добро, — отвечал с мостика командир, не думая сомневаться.

— До бочки 451 метр, — нараспев, к удовольствию швартовной команды, гремел в мегафон командир БЧ-2.

— До бочки 343 метра… Человек на бочке! — неожиданно раздалось с бака.

Командир, нежившийся в кресле, едва повел плечами.

— Командир БЧ-2, — философски начал он в микрофон трансляции, — я понимаю, что у вас большая радость, но не слишком ли рано вы начали «отмечать» успешную стрельбу? (Командир, конечно, шутил.) Вам добро отдыхать в каюте, пригласите на бак помощника.

— Товарищ командир, — минуту спустя загрохотал голос помощника командира корабля с верхней палубы, — до бочки 302 метра, человек на бочке!

Командир поморщился.

— Помощник, стало быть, и вы составляли компанию командиру БЧ-2. Вам тоже добро отдыхать. Передайте мегафон главному боцману.

— Товарищ командир! — тут же закричал главный боцман, — до бочки 283 метра! Адмирал на бочке!

— Стоп машины! — взлетел с кресла командир крейсера. — Обе средний назад!

Он бросился к иллюминатору рубки. Бочка явственно выступала из легкого тумана. На ней виднелась сжавшаяся от холода, но все равно очень знакомая фигура командира соединения.

— Катер на воду! — закричал командир.

Тут же закрутились блоки лебедок, катер еще в воздухе взревел двигателем и, коснувшись глади моря, рванулся к бочке. Едва матросы помогли контр-адмиралу перейти в катер, как тот, описав пенную дугу в молочном заливе, понесся к берегу.

После этого на кораблях еще больше стали заниматься наведением должного порядка. И как раз тогда при проверке соединение получило высокую оценку.

— Ну и что же, — насмеявшись, спросил у Кибкало командир нашего отряда капитан 1 ранга С. Мазитов, — ходил после этого Иван Иванович рыбачить на бочку?

— А как же, — хитровато улыбнулся Кибкало, — только теперь уже каждый раз делал перед этим небольшой воскресный смотр. Вот что значит уметь все обратить на пользу делу.

Сан Саныч еще не предполагал, что через час-полтора ему предстоит не долгожданная и спокойная, вся в тропической экзотике, постановка на якорь или бочку, а самая сложная в его командирской практике швартовка: к борту танкера при внезапно налетевшем шквале. В такой ситуации готовые лопнуть швартовы кажутся собственными нервами, моряки ловят не то что слово, а дыхание командира, потому что в критической ситуации прежде всего все зависит от него. Командир же, каким бы крепким он ни был, невольно вспоминает берег и тот час, когда он связался с морем… Связался навсегда. Ибо если есть вечная любовь, то, как считают моряки, это их любовь к морю. Светлая, сильная и, верят, взаимная.

В море морякам, как ни странно, всегда не хватает воды. Разумеется, пресной. Кому больше, кому меньше. Особенно туговато на малых кораблях, которые подчас совершают очень дальние плавания. Проще всего — на подводных атомоходах. При существующем там обилии энергии пресной воды из забортной морской можно наварить сколько угодно. А тем, кому до такой энергетической роскоши далеко, да и цистерны для питьевой и помывочной воды маловато, очень нужно в море маленькое прозаическое судно вспомогательного флота с не очень звучным наименованием «водолей».