Борис Кригер - В Бездне

Дом, в котором семейство Адлеров прожило около двадцати лет, располагался на покрытом густым лесом участке в полтора гектара. Весь участок Герберт огородить не сумел и окружил железным решётчатым забором только обширный задний двор. Там располагался вышеупомянутый огромный бассейн, выкопанный Гербертом в богатые годы, когда-то полноводный и зовущий плескаться, теперь же превратившийся в унылую клоаку. Бассейн Герберт вырыл для Джейка, но в нём успел порезвиться и маленький Патрик. Затем средства на содержание искусственного водоёма иссякли, и он пришёл в запустение.

Посреди двора стояла добротно сколоченная баня, выстроенная в соответствии с мечтами Эльзы. Но супруги в ней не парились — там получали удовольствие многочисленные гости. За баней располагалось место для пионерского костра. Рядом с ним был разбит небольшой фруктовый сад, несколько яблонь и груш. В углу двора стояли коровник, козлятник, крольчатник и курятник. Но живности там давно не было. Эльза, наигравшись в деревенскую жизнь, утратила к ней интерес, да и воинственный муниципалитет противился этой спонтанно возникшей ферме.

Рядом с фермой был огород. Его окружала изящная белая изгородь, а ворота, ведущие на участок, были выполнены в китайском стиле. Туда Герберт в своё время заказал привезти семьдесят тонн чернозёма, но толку от огорода тоже было немного.

На первом этаже располагалась гостиная с огромным камином. Библиотека размещалась на всех этажах, книги были страстью Герберта. Далее роскошные двери вели в кабинет Герберта. На том же этаже были кухня и столовая. Весь основной этаж Герберт заселил бездомными, выделив четыре крохотные спаленки, а кабинет предоставил в распоряжение профессора.

В подвальном этаже было ещё пять спален для бездомных, а на верхнем в основном располагались семья Герберта и самый главный бездомный по имени Дэйв, проживший в этом доме дольше всех.

Из огромного кирпичного гаража на три машины была отстроена прекрасная церковь, внутри которой стены были обложены камнями, а на крыше красовалась луковка с крестом.

Герберту постоянно не хватало места для страждущих, и он перекраивал дом, чтобы выделить ещё угол.

Когда кто-то творит добро, то другим это почему-то становится неприятно. Они раздражаются на творящего добро, клевещут, обвиняют его в лицемерии, своекорыстии и недобрых намерениях. Им словно бы самим стыдно, что они не творят добро, хотя призваны это делать. Таким образом они пытаются, дабы оправдать себя, очернить того, кто воистину творит добро.

Мы встречаем это и в нашей современной жизни. Сколько вокруг историй и случаев, когда люди искренне пытаются помочь другим — тем, кто в беде, кто болен, в заключении, страдает тяжёлыми депрессиями, кто остался на улице без крова. При этом службы и люди, действительно призванные оказывать помощь по своему предназначению или профессии, ставят палки в колёса желающим помочь, обвиняют их, пытаются прекратить их деятельность. Известно, что это происходит и в России, и на Западе. Социальные службы, призванные обеспечить всем необходимым человека, попавшего в трудную жизненную ситуацию, считают, что достаточно бросить ему деньги для того, чтобы он мог терпимо существовать.

Но не деньги нужны человеку. Человеку нужны внимание и любовь; нужны неосуждение и поддержка, вера в то, что он сам кому-то нужен. Человеку нужна надежда! Этого всего социальные службы давать не желают, они не предназначены для такого. Они словно бы сняли со всего населения обязанность помогать нищим, а сами свели эту помощь к распределению жалких копеек, которых едва хватает, чтобы вести очень плачевное существование. Когда же они видят, что кто-то другой пытается от чистого сердца, по-доброму своему намерению помочь несчастным, то приходят в ярость. Они пытаются такого помощника уничтожить и остановить вместо того, чтоб хотя бы не мешать. Уж о том, чтобы просто помочь, нет даже и речи.

Дело в том, что общество, полагая, что решило проблему нищеты, лишило людскую помощь несчастным такой составляющей, как любовь и сердце. А без любви и сердца, без призвания помощи Божьей никакое дело не может преуспеть, какие бы благие намерения ни лежали в его основе. Лишая людей Христа, активно борясь со всяким проявлением религии, наше общество приходит к тому, что, сколько бы оно ни пыталось помочь несчастным, счастливее от этого оно не становится. Это вредит и тем, кому помогают, потому что такая помощь не приходится ко двору; это вредит и тем, кого освободили от обязанностей помогать, сказав: «Раз вы платите налоги, вы больше ничего не должны. Теперь вы можете не подавать нищим, не кормить голодного, не принимать у себя бездомного, не посещать человека в тюрьме — мы займёмся этим за вас». Сказали — и обманули. Потому что не занялись.