Эдвард Сент-Обин - Патрик Мелроуз. Книга 1 [сборник]

— Метафорически, — повторил молодой человек, не вполне успокоенный. Значит это, что клиент будет подавать иск или что не будет?

— Где прах? — спросил Патрик.

— Сейчас принесу, — сказал сотрудник. — Мы сложим его в ящичек, — добавил он уже не с таким уверенным видом, как в начале разговора.

— Правильно. Незачем тратиться на урну. Прах все равно развеют.

— Вот именно, — с неуверенной бодростью подхватил сотрудник.

Покосившись в сторону, он мгновенно сменил тон.

— Я немедленно этим займусь, сэр, — произнес он елейным, нарочито громким речитативом и быстро двинулся к двери, скрытой в стене.

Патрик глянул через плечо — узнать, чем вызвана эта расторопность. Он увидел высокого мужчину, которого мгновенно узнал, хотя и не вспомнил, где и когда они виделись.

— Мы работаем в отрасли, где спрос и предложение обязаны быть одинаковыми, — объявил этот знакомый незнакомец.

За ним стоял лысый усатый директор, который накануне провожал Патрика к телу отца. Казалось, он улыбается и кривится одновременно.

— Наш ресурс — единственный неистощимый, — продолжал высокий, восхищаясь своим остроумием.

Директор поднял одну бровь и указал глазами на Патрика.

Ну конечно, сообразил Патрик, это тот кошмарный тип из самолета.

— Черт возьми, похоже, мне еще надо подучиться пиару, — прошептал Эрл Хаммер. Тут он узнал Патрика и заорал через все шахматное мраморное пространство: — Бобби!

— Патрик, — поправил Патрик.

— Падди! Конечно! Меня сбила с толку повязка. Что с вами случилось? Подружка поставила фингал? — хохотнул Эрл и затопал к Патрику.

— Просто небольшое воспаление, — ответил Патрик. — Не могу нормально видеть этим глазом.

— Плохо дело. А сюда вас каким ветром занесло? Когда я сказал вам в самолете, что диверсифицирую вложения, вы небось и не догадывались, что я покупаю лучшее в Нью-Йорке похоронное бюро.

— Не догадался, — признал Патрик. — А вы, наверное, не догадались, что я лечу забирать останки отца из лучшего в Нью-Йорке похоронного бюро.

— Черт!.. — сказал Эрл. — Грустно. Уверен, он был замечательным человеком.

— Он был в своем роде совершенством, — ответил Патрик.

— Примите мои соболезнования, — произнес Эрл с той серьезностью, с какой обсуждал волейбольные перспективы мисс Хаммер.

Сотрудник вернулся с простым деревянным ящичком длиной примерно фут и высотой дюймов восемь.

— Гораздо компактнее гроба, не правда ли? — заметил Патрик.

— Не поспоришь, — согласился Эрл.

— У вас есть пакет? — спросил Патрик сотрудника.

— Пакет?

— Да. Полиэтиленовый, бумажный, любой.

— Я пойду поищу, сэр.

— Падди, — сказал Эрл — видно было, что он всерьез обдумал какой-то вопрос. — Я дам вам десять процентов скидки.

— Спасибо, — ответил Патрик с искренней радостью.

— Не за что.

Вернулся сотрудник с помятым бумажным пакетом, и Патрик представил, как тот торопливо вытряхнул свои покупки, чтобы не сплоховать на глазах у начальника.

— Отлично, — сказал Патрик.

— Мы берем деньги за пакеты? — спросил Эрл и, не дав сотруднику ответить, добавил: — Потому что этот за мой счет.

— Эрл, я не знаю, что и сказать.

— Пустяки, — ответил Эрл. — Сейчас у меня деловая встреча, но я почту за честь, если после вы согласитесь со мной выпить.

— Могу я прихватить отца? — спросил Патрик, поднимая пакет.

— Черт, да, — рассмеялся Эрл.

— Впрочем, если серьезно, боюсь, что не смогу. Сегодня вечером я приглашен на обед, а завтра улетаю в Англию.

— Жалко.

— А мне-то как жалко, — с кривой улыбкой проговорил Патрик, торопливо направляясь к двери.

— До свиданья, дружище! — Эрл энергично замахал.

— До свиданья, — ответил Патрик, поднимая воротник, прежде чем выйти на людную улицу.

В черном лакированном вестибюле напротив лифта скалилась с мраморной консоли африканская маска. Золоченая птичья клетка чиппендейловского зеркала дала Патрику последнюю возможность с ужасом взглянуть на свое эпически жалкое лицо до того, как повернуться к миссис Бэнкс, сухощавой Марианниной матери, которая по-вампирски ждала в элегантном полумраке.

Раскрыв руки, так что черное шелковое платье растянулось от запястий до колен, словно крылья летучей мыши, она чуть склонила голову набок и воскликнула с надрывным сочувствием:

— Ах, Патрик, какое горе!

— Ну, — ответил Патрик, постукивая по ящичку у себя под мышкой, — сами знаете, от земли взят и в землю отыдеши, Бог дал, Бог взял. По прошествии времени, которое я в данном случае нахожу неестественно долгим.