Эдвард Сент-Обин - Патрик Мелроуз. Книга 1 [сборник]

— …Марта Боинг, — говорил Баллантайн, — жаловалась мне, что по пути в Ньюпорт испытывает головокружение. Доктор ей посоветовал есть по дороге такие маленькие французские сыры, — очевидно, это какая-то белковая недостаточность.

— Я и не думал, что Марта так серьезно недоедает, — заметил Том.

— Ну, не всем приходится так часто ездить в Ньюпорт, — дипломатично произнес Джордж.

— Я это упомянул, потому что у меня те же симптомы, — с гордостью объявил Баллантайн.

— На той же дороге? — спросил Том.

— Вот именно что на той же дороге, — подтвердил Баллантайн.

— Вот что значит Ньюпорт, — сказал Том. — Вытягивает из человека все белки. Только спортсмены могу добраться туда без помощи врача.

— Но мой врач, — терпеливо продолжал Баллантайн, — советует арахисовое масло. Марта сомневается, говорит, французские сыры хороши тем, что их можно просто разворачивать и класть в рот. А как, спросила она, есть арахисовое масло? «Ложкой, — ответил я. — Как черную икру». — Баллантайн хохотнул. — На это ей возразить было нечего, — торжествующе закончил он, — так что, думаю, скоро она перейдет на арахисовое масло.

— Надо бы предупредить фирмы-производители, — сказал Том.

— Тут надо быть осторожным, — процедил Джордж, — иначе спровоцируете ажиотаж на это свое масло. Эти в Ньюпорте если начнут что-нибудь покупать, их уже не остановишь. Как-то Брук Риверс спросил меня, где я заказываю рубашки, и когда я в следующий раз хотел сделать заказ, мне сообщили, что у них запись на два года вперед из-за невероятного наплыва американских клиентов. Я-то, конечно, сразу понял, чьих это рук дело.

Подошел официант, и Джордж спросил Патрика, точно ли тот не хочет «чего-нибудь существенного».

— Точно. Ничего существенного, — ответил Патрик.

— Не помню, чтобы твоей отец когда-нибудь терял аппетит, — сказал Джордж.

— Да, это единственное, в чем он отличался завидной надежностью.

— О, я бы не говорил столь категорично, — запротестовал Джордж. — Он был прекрасным пианистом. Ночи напролет не давал спать, — объяснил он остальным, — наигрывая самые волшебные мелодии.

«Пастиши, пародии, и руки переплетались, словно старые виноградные лозы», — подумал Патрик, а вслух сказал:

— Да, за инструментом он производил сильное впечатление.

— И за разговором, — добавил Джордж.

— Смотря что называть сильным впечатлением. Некоторые, говорят, не любят, когда им грубят без остановки.

— Кто эти люди? — спросил Том, озираясь в притворной тревоге.

— Надо признать, — сказал Джордж, — раз или два я попросил его быть не таким резким.

— А он? — спросил Баллантайн, выпячивая подбородок, чтобы высвободить шею из тугого воротничка.

— Послал меня, — буркнул Джордж.

— Надо же, — сказал Баллантайн, видя возможность проявить мудрость и дипломатичность. — Знаете, люди спорят по самым дурацким поводам. Представляете, я весь уик-энд уговаривал жену пообедать в «Мортимере», когда вернемся в Нью-Йорк. «Я уже слишком намортимерилась, — говорила она, — нельзя ли пойти куда-нибудь еще?» Разумеется, она не могла сказать, куда именно.

— Разумеется, не могла, — заметил Том, — она пятнадцать лет ходит только в этот ресторан.

— «Намортимерилась», — повторил Баллантайн. Возмущение в его голосе мешалось с гордостью, что он женат на такой оригиналке.

Принесли омара, копченую семгу, крабовый салат и «Буллшот». Патрик жадно поднес к губам стакан и замер. Из мутной жидкости громко, как с живодерни, неслось истерическое коровье мычание.

— К черту, — пробормотал он, отпивая большой глоток.

И почти сразу был наказан за свою дерзость ощущением, будто по стенке желудка стучит изнутри копыто. Ему вспомнилось, как в восемнадцать лет он написал отцу из психиатрической больницы, пытаясь объяснить, как туда попал, и получил в ответ короткую записку. Она была на итальянском, которого отец точно не знал, и после некоторых изысканий оказалась цитатой из Дантова «Ада»: «Подумайте о том, чьи вы сыны: / Вы созданы не для животной доли, / Но к доблести и к знанью рождены» {95} 95 …цитатой из Дантова «Ада»: «Подумайте о том, чьи вы сыны: / Вы созданы не для животной доли, / Но к доблести и к знанью рождены». — Данте. Ад. Песня XXVI. Перев. М. Лозинского. .

То, что тогда показалось издевательством, обрело новую значимость теперь, когда Патрик слышал вой скота и вроде бы даже снова ощутил удар копытом изнутри желудка.

Сердце стучало быстрее, на коже опять выступил пот, и стало ясно, что сейчас его стошнит.