Эдвард Сент-Обин - Патрик Мелроуз. Книга 1 [сборник]

— Мы тут гооили, что некотые отцы не умеют выажать свою любовь, — сообщил Эдди.

— Мне про такое ничего не известно, — улыбнулась Марианна.

Спина у нее была выгнутая, как у негритянки. Она подошла к подносу с напитками, ступая с чуть угловатой неуверенной грацией, словно русалка, лишь недавно получившая человеческие ноги, и взяла себе бокал шампанского.

— Кто-нибудь хочет? — спросила она с легкой запинкой, вытягивая шею и чуть хмурясь, как будто вопрос содержал некий глубокий подтекст.

Нэнси отказалась. Она предпочитала кокаин. Что бы о нем ни говорили, от него не полнеют. Эдди согласился, а Патрик попросил виски.

— Эдди так по-настоящему и не оправился после смерти своего отца, — сказала Нэнси, чтобы немного оживить разговор.

— Я не успел сказать ему все, что хотел, — пояснил Эдди, с улыбкой принимая у Марианны бокал шампанского.

— Я тоже, — сказал Патрик. — В моем случае это, наверное, к лучшему.

— А что бы ты ему сказал? — спросила Марианна, пристально глядя на него синими глазами.

— Я бы сказал… Нет… — Патрик разозлился на себя, что воспринял этот вопрос серьезно. — Не важно, — буркнул он и налил себе виски.

Нэнси отметила, что Патрик не особо старается поддержать разговор.

— Они задалбливают, — вздохнула она. — Любя.

— Кто сказал, что любя? — огрызнулся Патрик.

— Филип Ларкин {97} 97 Они задалбливают… Любя. ‹ … › Филип Ларкин. — Строки из стихотворения Филипа Ларкина: Задалбливают мать с отцом: тебе суют они, «любя», свои огрехи, все, гуртом, плюс кучку сверх — лишь для тебя. (Перев. Г. Яропольского) , — ответила Нэнси с тихим хрустальным смехом.

— А от чего вы так и не оправились в случае своего отца? — вежливо спросил Патрик у Эдди.

— Он для меня был вроде как герой. Всегда знал, что делать в любой ситуации или, по крайней мере, что хочет сделать. Знал, как поступать с деньгами и женщинами, а когда ему случалось поймать на крючок трехсотфунтового марлина, марлин всегда проигрывал в схватке. И когда он хотел получить на аукционе картину, то всегда ее получал.

— Зато когда ты хотел ее продать, тебе тоже это всегда удавалось, — весело заметила Нэнси.

— А мой герой — ты, — с милой запинкой сказала Марианна отцу. — И я не хочу это преодолевать.

Черт, подумал Патрик, чем эти люди занимаются дни напролет, пишут сценарии для «Семейки Брейди» {98} 98 …чем эти люди занимаются дни напролет, пишут сценарии для «Семейки Брейди»? — «Семейка Брейди» (The Brady Bunch, 1969–1974) — американский комедийный телесериал о многодетном овдовевшем отце, который женился на вдове с тремя детьми. ? Он ненавидел счастливые семьи с их привычкой друг друга подбадривать демонстративной любовью и впечатлением, будто они ценят друг друга больше всех остальных. Мерзопакость!

— Мы пойдем с тобой сегодня обедать? — резко спросил он Марианну.

— Мы можем пообедать здесь. — Она сглотнула, и легкая морщинка омрачила ее лицо.

— А будет очень невежливо, если мы пойдем в ресторан? — настаивал он. — Мне надо с тобой поговорить.

Ответ несомненно был: да, с точки зрения Нэнси, это было очень невежливо. Консуэла в эту самую минуту готовила гребешки. Однако в жизни, как и в развлечениях, необходимо проявлять гибкость и снисходительность, а в данном случае Патрика извиняла скорбь по отцу. Трудно было не оскорбиться, ведь слова Патрика подразумевали, что она не справляется с обязанностями хозяйки, однако Нэнси сделала скидку на его состояние ума, близкое к временному умопомешательству.

— Конечно нет, — проворковала она.

— Куда пойдем? — спросил Патрик.

— Э… есть один армянский ресторанчик, который я очень люблю, — сказала Марианна.

— Армянский ресторанчик, — повторил Патрик без всякого выражения.

— Он такой замечательный! — выдохнула Марианна.

Под лазурным куполом, усыпанным тусклыми золотыми звездами, Марианна и Патрик в своей отдельной, обтянутой синим бархатом ресторанной кабинке читали меню «Византийского гриля» в пластиковой обложке. Приглушенный рокот метро сотрясал пол под ногами и колыхал воду со льдом в граненых стаканах — ее, как всегда, принесли молниеносно и без всякой надобности. Все дрожит, думал Патрик. Молекулы пляшут на столах, электроны колеблются, сигналы и звуковые волны прокатываются по клеткам его тела, клетки трепещут от музыки кантри, полицейских раций, мусоровозов и бьющихся бутылок, черепная коробка вибрирует, как стена, которую сверлят дрелью, и каждое ощущение соусом табаско капает на его нежное серое вещество.