Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

Когда Матильда открыла калитку, друзья детства — им обоим было по двадцати пяти — как раз подходили к столу.

В этом доме Матильда находилась под надежной охраной матери пастора, да и сам Паули был на страже ее девичьей чистоты. Поэтому господин Зилаф подал руку девушке так, словно они были старыми добрыми приятелями.

Мать пастора взяла кофейник, чтобы налить кофе, а Матильда положила кончики пальцев на край блюдечка, прижав локти к туловищу и машинально приняв позу, при которой ее тонкая талия вырисовывалась особенно красиво.

Паули, беседовавший с Зилафом, восторгался великими творениями литературы. Эти творения стояли на самом видном месте в его кабинете. Но мать пастора в раздумье покачала головой: не так давно она взяла к себе в дом слабоумную девушку, эпилептичку, чтобы уберечь несчастную от сумасшедшего дома.

— Вот вы говорите романы, романы, — начала она. — А когда я спросила вчера Марту — хочет ли она мыть посуду, девушка ответила: «Какая разница — хочу я это делать или нет. Мне все безразлично». Да, да, господин Зилаф, на своем веку я насмотрелась всяких драм и трагедий. Жизнь каждого прихожанина — целый роман. А помочь по-настоящему мы никому не можем.

В последние несколько недель Матильда получила огромное наслаждение от чтения тех книг, о которых Паули беседовал со своим другом. И все же каждый раз, перевернув последнюю страницу, она мысленно возвращалась к красной книге сказок. Не обратив внимания на снисходительную усмешку Зилафа, Матильда тоже возразила пастору:

— По-моему, все, что говорится в романах, уже давно написано в сказках, в лучших из них.

Но Паули не согласился с ней. На нескольких страницах невозможно изобразить судьбы и переживания людей с той проникновенностью, с какой они изображены в романах великих писателей.

Тогда Матильда, вся во власти сказки о матери, которая зимней ночью отправляется на поиски Смерти, унесшей ее дитя, начала рассказывать.

Два воробья слетели с яблони прямо к крошкам пирога, лежавшим на гравии, и с места в карьер накинулись друг на друга. Еще три воробья камнем упали на то же место.

— У дверей избушки сидела Ночь. В ее черных волосах сверкали алмазы. «Скажи мне, куда Смерть унесла мое дитя?» — «Ты ее не догонишь, — ответила Ночь. — Смерть быстрее молнии. Но если ты еще раз споешь мне те песни, которые пела своему больному сыночку, я укажу тебе дорогу. Целыми сутками я просиживала у твоей двери и слушала тебя».

Мать спела все свои песни и очутилась у Моря. Море сказало ей: «На дне морском много прекрасных жемчужин, но ни одна из них не может сравниться с твоими глазами. Дай мне твои глаза, тогда я помогу тебе». Мать выплакала глаза, и Море разрешило ей перебраться на другой берег…

Теперь из-за крошек пирога дралось уже около десятка воробьев. На клумбе с гвоздикой стоял белый котенок и терся розовым носиком о листья.

— На другом берегу, — продолжала Матильда, — рос куст шиповника, занесенный снегом. «Мне холодно, — сказал он матери, — согрей меня». И мать обняла куст шиповника…

Матильда прижала руки к груди, она переживала каждое слово сказки.

— «Крепче, крепче», — говорил куст. И мать все крепче прижимала к себе шиповник, а его шипы все глубже впивались ей в тело. Наконец из сердца матери потекла кровь, и на кусте, запорошенном снегом, распустился большой цветок. Слепая, истерзанная мать побрела дальше и очутилась за оградой сада, в котором цвели тысячи самых разных цветов…

Горные вершины заглядывали в пасторский сад, два толстых шмеля ткали солнечный день, яблоня с тихим шелестом поворачивала к свету свои серебристые листочки, цветы, покачиваясь от легкого ветерка, шептали друг другу продолжение сказки, а разросшийся куст шиповника у калитки, казалось, знал, кому он обязан таким обилием цветов.

— Слепая мать стояла одна-одинешенька в чужом саду и вдыхала аромат цветов, не видя их. Но вдруг на нее пахнуло ледяным холодом — перед ней стояла Смерть. Смерть возвратила ей зрение и сказала: «Среди тысяч цветов в этом саду — твое дитя. Если ты его узнаешь, я верну тебе его». Мать бросилась к маленькому цветку крокуса, склонившему набок головку. «Вот мое дитя! Вот мое дитя!» — «А ты уверена, что это твой ребенок? Ты уверена, что не спутала его с цветком, который растет рядом?» — «Да, это — мой сыночек. Я узнала его по биению сердца». — «Тогда пойдем, — сказала Смерть и повела мать к глубокому колодцу. — Посмотри вниз!» На дне колодца мать увидела здоровых веселых ребятишек, они сидели под деревом со своей красивой матерью и отцом. Но рядом с отцом стоял его будущий убийца, положив голову на плаху. «Когда твой сын вырастет, — сказала Смерть, — он станет одним из этих двух. Кем из них — я не скажу. Теперь решай, хочешь ли ты по-прежнему, чтобы я вернула тебе твое дитя?»…