Ричард Йейтс - Нарушитель спокойствия

— Нет, все не так просто, доктор. Профессионалы в этой области строго соблюдают умеренность. Ту неделю я провел в Чикаго на конференции предпринимателей в алкогольной отрасли, и не обошлось без фуршетов, конечно, но проблема не в них: напивался я уже потом, в одиночку.

— Понятно. К сожалению, время нашей беседы истекло, мистер Уайлдер.

Кафе оказалось почти пустым, наводя на мысль, что обитатели квартала предпочитали ему соседний бар, куда не терпелось заглянуть и Уайлдеру. Впрочем, долго ждать ему не пришлось, и вскоре в дверях возник его «опекун» с портфелем в руке.

— Джон Уайлдер? Я Билл Костелло.

Он был одет с иголочки, румян, с жидкими седыми волосами, аккуратно причесанными на манер Гарри Трумэна, с обнаженным в широкой улыбке комплектом белоснежных вставных зубов и крепким рукопожатием, как бы демонстрирующим здоровье и силу, обретенные в результате победы над пьянством.

— Хочу вас поздравить, — заявил он, садясь напротив Уайлдера и кладя на стол локти, обтянутые добротной тканью в мелкую полоску. — Не только с решением по «АА», но и с обращением именно к доктору Бломбергу. Этот город буквально кишит психиатрами, и не мне вам говорить, что большинство из них — просто шарлатаны. Они годами морочат голову людям вроде нас, игнорируя наши проблемы и позволяя нам допиваться до психушки или до могилы. Черный кофе, пожалуйста. — Последняя фраза была обращена к официантке. — Доктор Бломберг является одним из редких, редчайших исключений. Я восхищаюсь этим молодым человеком.

— Вы были его пациентом?

— Я? Нет. Увы, я слишком стар, чтобы в свое время иметь это удовольствие. Полагаю, Джулс Бломберг был еще студентом, когда я присоединился к Программе. Однако вернемся к нашему делу. Когда вы в последний раз употребляли спиртное, Джон?

— Около часа назад, перед встречей с доктором.

— На посошок, да? — Билл Костелло добавлял в кофе больше сахара, чем Уайлдер видел когда-либо прежде. — «На посошок». Боже, как часто люди вроде нас произносят эту фразу. А на другой день мы открываем газету, читаем новость: «Ребенок был сбит пьяным водителем» — и думаем, что уж с нами-то такого не может произойти никогда. Не так ли?

— А как давно… в смысле, когда вы в последний раз выпивали?

— В следующем месяце исполнится девять лет с того дня. Шестнадцатого октября пятьдесят первого года. Поймите меня правильно, Джон, я этим отнюдь не хвастаюсь. Я счастлив оттого, что веду трезвый образ жизни, но хвастаться тут нечем. Когда на приемах и вечеринках мне предлагают выпивку, я прошу стакан коки или что-нибудь в этом роде. Если они настаивают, я говорю, что не пью, а если они не отстают и после этого, я объявляю себя алкоголиком. Не «бывшим алкоголиком» или «излечившимся алкоголиком», потому что таких не существует в природе. В «АА» мы никогда ничего не обещаем — ни себе, ни другим, — кроме обещания продержаться трезвым еще один день. Двадцать четыре часа. Вот почему так важно посещать собрания каждый вечер, особенно на первых порах. Но, черт возьми, Джон, я не могу так сразу все объяснить; вы сами постепенно разберетесь в Программе. Позвольте для начала снабдить вас кое-какими материалами.

Он извлек из портфеля пачку ярких брошюр («Кто? Я?» — гласило одно из названий) и разложил их на столике:

— Эту книжечку можете просто носить в кармане на всякий случай. А вот этот буклет важнее: здесь указано расписание встреч Общества в разных частях города. Адреса, даты, время начала. Так что каждый вечер у вас будет выбор из четырех-пяти мест — в спортзалах, подвалах церквей, офисных зданиях.

Вставные зубы Костелло сверкнули в приглашающей и одновременно вызывающей ухмылке.

— Может, начнете прямо сегодня? Вместе со мной?

Уайлдер, запинаясь, отказался под наспех сочиненным предлогом: мол, к нему сегодня на ужин придут гости.

— Тогда завтра вечером? Хотя нет, не выйдет. На завтрашний вечер у меня самого уже есть планы.

— Ничего страшного. Я пойду на собрание один.

— Хорошо. Это в самом деле хороший признак. Многие новички стесняются впервые прийти на встречу без сопровождения. В дальнейшем я непременно составлю вам компанию на нескольких встречах. А вот это… — продолжил он, вновь роясь в портфеле. — Но эта книга уже не подарок, Джон. Это вам на прочтение с возвратом. Не так важно, сколько вы продержите ее у себя, но в конечном счете я хочу получить ее назад. В процессе чтения вы поймете почему и захотите приобрести экземпляр для себя. Мы называем ее «Большой книгой» — это наш канонический текст.