Петр Мохирев - Ссыльный край

– Петро, а выпить где у тебя?

– Да не надо нам выпить, мы же в дороге.

– Как не надо Петро, как же в дороге без выпивки, мы-то сейчас пойдём и снова сядем за стол, а тебе каково без выпивки будет ехать?

Он выхватил у соседа из рук целую бутылку водки, подошёл и протянул её мне.

– На, всё равно в дороге выпить захочешь, надеюсь, лодка у тебя оборудована?

Лодка считалась оборудованной, когда в ней, в бардачке всегда находилось для этого дела пара кружек или стаканов. Я не стал спорить, да и бесполезно было спорить в данной ситуации, эта компания меня бы просто не поняла, а зачем портить настроение честному разгулявшемуся люду, молча взял бутылку и передал её жене. Вообще-то в жизни я как-то никогда много не пил, наверно не приучен был к этому делу с детства, вчера конечно попробовал маминой бражки, как было не выпить за здоровье и счастье молодых, сегодня же с самого утра вёл трезвый образ жизни, знал, что скоро в дорогу.

Я ехал, машинально управляя и находя свой фарватер для лодки, чтобы было быстрее, и израсходовать за дорогу меньше бензина, часов пять плыть придётся, если не больше. А мысли были там, на свадьбе и в голове крутилась одна и та же песня и никак не отставала от меня, которую я за эти дни прослушал уже раз пятнадцать.

Галя сидела с ребятишками в носу, вернее ребятишки спали на какой-то подстеленной на подтоварину одежде, маленькие ребятишки почему-то всегда спят в дороге. С нами был наш старший сын Мишка, которому было всего два года и маленький шестимесячный Сашка. Галя эту свадьбу перенесла тяжело, везде было шумно и весело, много пьяных и она уходила с ребятишками то в летнюю кухню, то в баню, где было прохладно, мало комаров и можно было спокойно усыпить детей. Она сидела на передней беседке, рассматривала сменяющие один другого пейзажи, иногда поворачивала ко мне голову и говорила.

– Как же красиво вокруг.

Из-за звука работающего мотора я не мог расслышать её слова, я просто догадывался об этом по её горящим от восторга глазам. Стоял жаркий день, ярко светило солнце, встречный ветер приятно охлаждал кожу лица. Иногда вместе с ветром в лицо попадали какие-то пролетающие мимо мелкие насекомые.

Там, где Енисей делал повороты, приходилось переезжать напрямик через фарватер, с мыса на мыс, где прямее, там и быстрее. Переехав в очередной раз на правую сторону реки, я отвлёк жену от созерцания цветочной поляны на берегу.

– Вот, только что мы проехали ничем не приметную речку Тугулан, а она является границей между Туруханским и Енисейским районами, так что теперь дальше наш путь лежит только по Енисейскому району.

Она оглянулась, рассматривая на противоположном берегу, где же этот Тугулан, вдруг тревожно взглянула на меня и подбородком кивнула куда-то мимо меня, за корму лодки. Я оглянулся, вслед нам шла другая лодка, она была уже совсем не далеко, нас догоняла и, сидящий за рулём человек, видя, что я оглянулся, замахал рукой, очевидно прося остановиться. И откуда они взялись, откуда появились так неожиданно, а главное незаметно, ведь только что никого в округе не было. Раз просят остановиться, значит что-то надо им, может помощь какая необходима. Надолго останавливаться никак не хотелось, течение сильное, сразу же начнёт сносить в обратную сторону, поэтому я сбавил обороты движка и переключился на нейтралку. Лодка подскочила к борту, впереди сидящий человек уцепился за мою лодку руками, а сзади громко прозвучала команда.

– Глуши мотор!

На задней беседке подъехавшей к нам лодки сидел среднего роста человек в накинутой на голое тело и не застёгнутой ни на одну пуговицу рубашке. В глаза сразу же бросалась его приметная чёрная борода, закрывающая нижнюю часть лица, шею и грудь под подбородком. Он был несколько полноват телом и его живот вываливался за застёгнутый на брюках ремень. Среди редкой растительности на груди и животе виднелась мокрая от пота и лоснящаяся кожа. Мой взгляд моментально «ощупал» подъехавших, коль человек вспотевший, значит, он где-то сидел, если бы долго ехал, встречный ветер бы кожу подсушил. На его боку, на ремне висела кобура, крышка которой была расстёгнута и каким-то образом засунута сзади за ремень так, что рукоятка пистолета была вся на виду, и чётко виднелся коричневый ремешок, привязанный к ней. В переднёй части лодки, тоже казанки, сидели ещё двое, они были помладше и без голых животов. Поверх рубашек у них были накинуты лёгкие летние накидки с молниями на груди, на головах чёрные кожаные кепки, и они казались даже чем-то похожи друг на друга. Тот, что сидел подальше от нас, крепко сжимал в руках карабин, он и глядел даже не на нас, а куда-то в сторону берега, всем своим видом показывая своё абсолютное безразличие к нам и ко всему окружающему миру. Рядом с ним, вдоль борта, сверкая стволом, лежал ещё один карабин, наверное того, что сидел ближе к нам и держался за борт нашей лодки. Командовал тот, что сидел за мотором.