Петр Мохирев - Ссыльный край

Стоял жаркий июльский день 1980 года. Мы ехали всей своей семьёй в лодке из Ворогово в Кривляк, там мы жили и работали с женой, куда нас направили по распределению после окончания Сибирского технологического института. Чтобы ехать на пассажирском судне, всё равно нужно было на лодке сначала добираться до Ярцево и там толкаться в толпе всегда куда-то спешащих пассажиров, в Кривляке теплоходы не останавливались, расположение судового хода не позволяло.

Мы возвращались со свадьбы моего младшего брата Михаила, как было не поехать на такое знаменательное событие единственного и любимого брата, да и расстояние не так уж велико, около ста километров. Я отпросился с работы, с трудом, но всё-таки отпустили, посадил семью в лодку и вперёд, в такое родное и близкое Ворогово.

Свадьбы в деревнях проходят не так, как в городе, здесь все друг друга знают, все хотят поздравить, пожелать вновь образовавшейся семейной паре много – много светлых и счастливых дней, поэтому и заходят запросто все, кого звали и кого не звали. Народу было много, для самых близких, званых гостей столы были накрыты внутри дома, а для праздных прохожих, которые не были приглашены, но считали своим долгом обязательно зайти, поздравить Мишку и сказать молодой семье самые распространённые в этот праздничный день слова – «совет, да любовь», в ограде. У него было много друзей, и молодых, и старых, со всеми были какието общие дела, общие разговоры, вот и шли люди поздравлять его со всего села. Невеста – молодая, красивая местная девушка – Эмма, постоянно держала его за руку и старалась никуда не отпускать от себя, а перед самым началом вечера Мишка меня предупредил.

– Петя, ты будь всё время рядом, справа от меня, Эмма слева, а ты справа, и следи за мной, вдруг, что не так сделаю.

И когда в течение вечера, некоторые, особо сентиментальные из его дружков, выпив по нескольку стаканов браги, лезли к нему целоваться со слезами на глазах и, повторяя одно и то же – «эх Мишка, Мишка, закончилась твоя холостяцкая жизнь, как же мы без тебя теперь гулять-то будем», я настойчиво отрывал брата от парней и при этом напоминал ему.

– Сегодня Миша ты всецело принадлежишь только своей невесте, и целоваться ты должен только с ней.

Гуляли два дня, субботу и воскресенье, так могут гулять только в деревне, отдаваясь этому мероприятию полностью и забывая про всё, что там творилось за пределами дома. Совхозный бригадир только когда поздравлял молодых, в первую очередь укорил его.

– Эх Миша, не вовремя ты затеял женитьбу, закладку силоса ещё мы не закончили, да и покос в самом разгаре, а ты сейчас всех работников на неделю из строя выведешь.

Взрослые много пели, молодёжь же танцевала, вынесли музыку в ограду и танцевали там, благо, что места было достаточно. Местные парни, иной раз изрядно поддав, уходили домой поспать, или заваливались тут же на кровать, в летней кухне, и затем, проснувшись и сообразив, где они находятся, принимались кричать – «горько! » и снова тянулись за стаканом браги.

Я смотрел на этих парней и даже в какой-то степени завидовал им, как они умеют отвлекаться от всех проблем в этом грешном мире, забывать обо всём, что было вчера, и что будет завтра, ведь завтра понедельник и им надо на работу, а они только к утру придут домой и то чуть живые. Я работал мастером на лесозаготовительном участке, где было пятьдесят человек рабочих, и жизнь уже научила меня быть всегда внимательным и сконцентрированным, обо всём помнить и никогда ни о чём не забывать. Любое моё упущение могло привести к простою бригад, а это было чревато не только невыполнением доведённых планов, но и нелицеприятным объяснением с работниками бригад, половину из которых составляли женщины.

Нам пришло время уезжать, я твёрдо пообещал начальнику лесопункта, что в понедельник буду на работе, в тёмное время ехать не хотелось, поэтому и собрались мы уехать в воскресенье с обеда. Жаль было конечно покидать эту весёлую, шумную и пёструю компанию, парней и девчонок гулявших здесь, я практически знал всех, ведь я здесь заканчивал десятилетку, и хотя и уехал из села сразу же после школы, всё равно всех помнил, да и они меня тоже, поэтому и отпускать не хотели. Наконец, когда я твёрдо заявил, что нам всё-таки ехать необходимо, вся шумная компания пошла нас на берег провожать. После дружеских поцелуев, рукопожатий и похлопываний по плечу, когда мы уже уселись в лодку и готовы были отплыть от берега, как вдруг один из парней на берегу, вытаращив на меня глаза, воскликнул.