Петр Мохирев - Ссыльный край

Ирина Михайловна лежала тихо на топчане, не плакала, но и ничего в ответ не говорила.

И снова дорога, с ослепительно белым цветом вокруг. Николай машинально передвигал ногами, иногда оглядывался на попутчицу, но она не отставала. Думать ни о чём не хотелось, вчера он готов был лететь по дороге, а сегодня еле передвигал ноги. Вначале дороги он несколько раз пытался заговорить с Ириной Михайловной, но она не хотела с ним общаться, отвечала коротко и односложно. Так и получилось, что всю дорогу сегодня шли молча, он впереди, она за ним, каждый думая свои думы. Из-за мыса показалась деревня с высокими столбами дыма над домами, и вскоре впереди показались деревенские собаки, которые громким лаем предупреждали жителей деревни о прибытии гостей. Николай подошёл к учительнице.

– Ирина Михайловна, ты подумала, может, всётаки у меня остановишься?

Девушка закрыла рукавицами лицо, отвернулась от парня и снова заплакала.

Учить детей пришлось в две смены, два класса до обеда и два после. Отдыхать совершенно не было времени. У детей была необъяснимая тяга ходить в школу. Одни ученики быстро всё схватывали, до других же, даваемый учительницей материал доходил далеко не сразу, приходилось объяснять несколько раз. Иные ученики, пообедав и сделав домашнее задание, снова приходили в класс и садились на свободные места, им при этом тоже было интересно присутствовать при обучении учеников из других классов. Ирина Михайловна их не выгоняла, только просила, чтобы они не мешали и сидели тихо, а когда выдавалась свободная минутка, дополнительно занималась и с такими детьми. От тёти Груни уходила рано утром и приходила поздно вечером, кроме занятий с детьми, надо было найти время на подготовку к урокам и проверку домашних заданий. Тётя Груня попервости ворчала и призывала к совести учительницу, прося её приходить на обед, но потом, видя, что это бесполезно, стала ей обеды готовить с собой. То кусочек рыбы отварит с картошкой, то просто пару кусков хлеба намажет маслом, слегка сверху посыпав сахаром и обязательно бутылку молока. За жизнью в деревне Ирина Михайловна не следила, да ей и ничего не было интересно, кроме занятий с детьми. Она ходила по одной дороге от дома тёти Груни до школы и обратно. Иногда за ночь дорогу переметало снегом так, что в валенках надо было по сугробам пробиваться. Жителей деревни никого не знала, но все, кто встречался на дороге, тепло с ней здоровались. Было много собак и они, чувствуя чужого человека, сразу же её облаивали, поэтому первое время до школы и обратно девушку провожал дядя Ваня, тёти Груни муж. Но потом собаки привыкли к учительнице, так же, как и она к ним, и она уже ходила, ни обращая на них никакого внимания.

К новому году из Ворогово с обозом приехала ещё одна учительница начальных классов Нина Михайловна. Она была старше Ирины Михайловны на год, но имела уже несколько лет учительского стажа. Молодые девушки перешли жить в школу, для этого один класс переоборудовали в жилую комнату. Поставили туда две кровати, стол, два стула и в углу повесили умывальник. Работать стало гораздо легче, во всяком случае, на обучение детей времени уделялось теперь больше. Иногда заглядывали женщины, мамы учеников, спросить, как там занимается их чадо, но видя, что учительницы постоянно заняты с детьми, спешили сразу – же удалиться, оставив что-нибудь в свёртке на столе. Деревенские женщины постоянно приносили им продукты, и, как бы девушки не отказывались, ссылаясь, на то, что они могут продукты купить в магазине, те всё равно ежедневно что-нибудь да приносили.

– Что же вы есть будете, огородов у вас нет, на реку не ездите, в лес не ходите, а в магазине всего не купишь, да и денег на все продукты не хватит.

А тут как-то тётя Маша, мать Николая принесла ощипанного и разделанного большого глухаря.

– Это Коля в лесу добыл. Отрубите кусок, сварите суп и будете сыты весь день, и времени на готовку много не займёт.

Каждую субботу ходили в баню к тёте Груне. Мылись и парились свежими вениками, иногда к ним заходила хозяйка, брала в руки берёзовый веник, подкидывала горячей воды на раскалённые камни и от души хлопала девчонок по раскрасневшимся от жары спинам.

– У нас в деревне все в банях парятся, самое полезное это дело, не только очистка тела от грязи, но и души от грехов.

– Ой, тётя Груня, да мы здесь ещё нисколечко и не нагрешили.

– Безгрешные только младенцы, вы же всё равно грешите, не в поступках, так в мыслях. Вообщето вам давно уже пора рожать, а вы всё в девках ходите.