Анри Труайя - Рассказы

Пропутешествовав так целый месяц, они вернулись в Париж и поселились в собственном особняке на границе Булонского леса. Жинетт не вернулась больше в парикмахерскую, но профессии своей не оставила, так как ее супруг сам по себе стоил десяти клиентов. Каждый вечер часами она неутомимо трудилась над его ногтями, и профессиональная старательность умножалась супружеской нежностью.

Каждый день в девять часов утра он отправлялся на работу и возвращался ровно в половине седьмого вечера. В воскресенье, когда ему нужно было встретиться с кем-то вне дома, он обязательно возвращался к обеду. Никогда он не жаловался на свои служебные дела, никогда не отказывал жене в деньгах. В этой атмосфере семейного согласия и спокойствия в характере Жинетт расцвели крепкие обывательские добродетели. Оба они жили долго и имели много детей с твердыми ногтями и раздвоенными копытцами на ногах.

Жоржу стоило увидеть людей, толпившихся в большом зале, где были выставлены «произведения искусства и мебель из наследия госпожи Л.», чтобы понять, что торги в следующее воскресенье будут весьма значительны. Он искоса взглянул на жену и со страхом заметил жадный блеск в ее глазах. Ни он, ни она еще не бывали на аукционах, но их приятель Бергам часто повторял, что, обладая чутьем, в Версале за бесценок можно отхватить прекрасные вещи, поэтому они и решили попробовать счастья, да и случай выпал подходящий: они только что отремонтировали квартиру, перекрасили стены, и теперь сразу стали заметны ужасные недостатки в оформлении комнат. Жорж считал, что в гостиной обязательно нужна какая-нибудь картина, чтобы заполнить простенок между окнами; Каролине же хотелось украсить свою комнату комодом в стиле Людовика XVI. А здесь у них просто в глазах рябило от всевозможных секретеров и круглых столиков с ценным покрытием, инкрустированных письменных столов, столиков, расписанных в итальянском стиле, источенных шашелем кресел, сумрачного блеска картин известных живописцев в золотых рамах. И теперь они с сожалением думали, что денег, отложенных на этот случай, им вряд ли хватит. Повернувшись к Каролине, Жорж пробормотал:

— У меня такое впечатление, что нам это не по карману! Здесь выставлены вещи только для богатых коллекционеров!

Она упрекнула его в извечном пессимизме и, слегка склонив голову, двинулась дальше за людьми, обходящими экспонаты. У нее было лицо человека, который, рассматривая все это, давно пресытился, и кто-либо другой на месте ее мужа принял бы ее за знатока-антиквара. Их окружала элегантная шумная толпа. Знатоки отмечали номера в своих каталогах. Время от времени Каролина замечала:

— Прекрасный секретер!

Или же:

— Взгляни на этот чайный столик, какая прелесть!

— Да, да, — бормотал он. — Но они нам ни к чему!

Его же интересовали главным образом картины. Хотя по профессии он был инженер-электронщик, но полагал, что разбирается в живописи. В общем, он предпочитал классических мастеров, даже когда речь шла о живописи немного манерной, как выставленные здесь картины. Он как раз хотел обратить внимание Каролины на акварель, изображающую горный пейзаж, но она вдруг, будто ведомая каким-то тайным чутьем, бросилась к кучке людей, толпившихся в десяти шагах от них возле эстрады. Заинтересовавшись, он тоже пошел за ней и через головы нескольких посетителей рассмотрел комод красного дерева в стиле Людовика XVI. Подняв на него глаза, Каролина прошептала:

— Ты видел, Жорж? Мой комод!

Лицо ее светилось такой радостью, что он почувствовал к ней нежность.

— Комод действительно прекрасен, — согласился он.

— И именно такого размера, как нам нужно! А какие стройные линии! Какая строгость!

Какая изысканность!

— Нужно рассмотреть его поближе!

Они пробрались между любопытными, но какие-то двое, мужчина и женщина, стояли перед самым комодом, будто защищая подступы к нему. Они не отходили, и Жоржу с Каролиной пришлось их потеснить. И тогда они увидели комод во всей его красоте. Он стоял на четырех витых ножках, окованных медью; три больших ящика, столешница из серого мрамора с серыми прожилками. Жорж только наклонился, чтобы лучше рассмотреть резьбу, как Каролина крепко сжала его руку и прошептала:

— Смотри, смотри быстрее!..

— Куда?

— Вон там… Справа…

Он выпрямился, проследил за взглядом Каролины и увидел лица мужчины и женщины, которые не давали им пробиться к комоду. Он вдруг ощутил холод в груди. Двое стариков, на которых он смотрел, будто застыли в немом, длящемся часами созерцании.