Дарья Бобылёва - Сборник произведений

— Это же ужас, — сказал молодой человек. — А мы только поженились. Они лишают нас семейных радостей.

— Я котлеты жарить не могу, так нервничаю, — сказала девушка и заплакала.

— А бабушка-то причем? — развел руками участковый. — Вы и ее лишаете.

— Она — случайная жертва, — отрезали заи. — Почему мы одни должны мучаться?

— Вы телевизор сделайте потише и музыку выключите, — велел участковый. — А то бабушка цыган заселит. А я пойду наверх и разберусь.

— Вы только осторожнее, — затрепетала девушка. — Вдруг там опасные сумасшедшие живут?

— Нет, у меня опасный сумасшедший только один, в соседнем доме, — успокоил ее Водогреев.

Поднимаясь по лестнице, участковый Водогреев пыхтел и корил себя. Ведь надо было, как в старые времена, сразу после назначения на должность обойти все дома и со всеми познакомиться. Но домов на его участке было так много, и все они были такие многоэтажные, а перевели Водогреева сюда всего три месяца назад. Познакомиться он успел только с самыми отпетыми жильцами и с одной жалобщицей, не менее отпетой. Она караулила Водогреева за углами, под кустами, в магазине и даже в парке, где он прогуливался в выходные. Каждый раз Водогреев получал от нее стопку написанных ажурным почерком жалоб на родственников, соседей, ЖЭК, правительство города и страны, а также на потусторонние силы, которые эти жалобы диктуют. Однажды жалобщица выскочила из мусорного бака, Водогреев очень испугался и чуть не ударил ее коробкой из-под кухонного комбайна, который подарил жене на 8 марта.

Из следующей квартиры на Водогреева пахнуло бергамотом, иланг-илангом, пачулями, шанелью неизвестного номера и еще чем-то дамским. Свет был приглушен, стены задрапированы чем-то невесомо-складчатым, а на потолке сияли звезды, наклеенные с помощью двухстороннего скотча. Со звезд капала вода.

По квартире, дробно топоча каблучками, бегала дама в маленькой шляпке и большой юбке. Лицо у нее было утонченное и страдальческое. Ногами дама ловко передвигала ведра, тазы и мисочки, предназначенные для уловления льющейся со звезд воды. В руках же она держала блокнотик, и промокшее пространство вокруг нее было усеяно смятыми листами бумаги. Дама, несомненно, была поэтессой.

— Это невозможно! — мелькая перед Водогреевым, нежно вскрикивала дама. — В этой атмосфере я схожу с ума! Я не нахожу себе места! Видите? Не нахожу! Сырость! Сырость капает слезами с потолка, вы понимаете?

От поэтессиного мельтешения у Водогреева закружилась голова, и он присел на стул. Стул был мокрый.

— Господин полицейский! — продолжала бегающая дама. — Спасите меня! Вселенная прислала вас, чтобы вы вырвали меня из пасти безумия!

— Меня соседи прислали, — возразил участковый. — Потому что вы круглосуточно топаете, как гиппопотам.

— Я?! — от неожиданности поэтесса даже остановилась, прижав длиннопалую руку к груди и всем видом показывая, что это оскорбление ранило ее навылет. — Неужели вы не понимаете?! Неужели вы не видите?!

— Вижу, — смягчился Водогреев. — Заливают вас. Что ж вы не позвонили куда следует?

— Я боюсь, — поэтесса куницей прыгнула к Водогрееву, вытаращила на него глаза — маленькие, темненькие, обведенные синим карандашом, — и зашептала: — Понимаете, я теперь постоянно боюсь. Ведь если со звезд капают слезы…

— Это не слезы, а водопроводная вода.

— А вы попробуйте, — поэтесса обмакнула дрожащий мизинец в тазик и прежде, чем Водогреев успел воспротивиться, сунула палец ему в усы. Водогреев машинально облизал усы и удостоверился, что вода — соленая.

— Вот видите, — горячо зашептала поэтесса, надвигаясь на участкового. — Я сойду с ума, я сойду от этого с ума! У меня тревожность! Я места себе не нахожу! Я спать не могу, потому что ведь нужно найти место, где спать, а я не нахожу! Меня преследует амфибрахий! А еще… — поэтесса покосилась на ведра и тазики, но они стояли смирно и не подслушивали. — еще мне кажется — все знают, что на мне красное нижнее белье! Мне кажется, оно просвечивает через одежду! Ведь просвечивает, да?

Участковый Водогреев, который под натиском поэтессы постепенно отступил в прихожую, нащупал дверную ручку и честно ответил:

— Нет, совершенно не просвечивает.

— Да вы с ума сошли! — вскричала поэтесса и рванула на груди артистически-белую блузку.

— Гражданка, одумайтесь! — перепуганный Водогреев вылетел на лестничную клетку и захлопнул за собой дверь.

— Берегитесь! — бесновалась за дверью поэтесса. — Там зверь! Там зверь, от которого плачут звезды!