Дарья Бобылёва - Сборник произведений

Имя автора А мы не будем раскрывать, чтобы не создавать ему рекламу. Чтобы не создавать также бессмысленной интриги, сразу сообщаем, что он прославился, издав сборник странных ответов обычных людей на обычные вопросы. Успех книги был сродни успеху иноязычной шутки, заискрившейся благодаря непониманию сути веселым абсурдом. Предисловие, в котором буквы «д» тянули хвостики вверх, с гриппозным красноречием уверяло покупателей книги, что в качестве компенсации за потраченные деньги они получат чтение легкое, как суфле, пропитанное густой реальностью до последней неаккуратно построенной фразы. Написавший предисловие человек с тремя вьющимися волосками на кончике убедительного носа, не знакомый с автором А, сборник не читал. Удрученный простудным заболеванием, он с трудом переварил страницу из начала, страницу из середины и сопроводительную записку. Полученной информации хватило для того, чтобы в дрессированном мозгу человека сформировался текст, заранее набранный двенадцатым шрифтом и настраивающий непонятливого и недоверчивого читателя позитивно. Простуженный создатель предисловия даже построил несколько качающихся мостиков к звонким от времени фамилиям предшественников автора А в области беспристрастного документирования чужих соображений об окружающей реальности. В качестве примера он привел единственный запомнившийся ему странный ответ, который удачно с чем-то перекликался. На вопрос: «Что вам понравилось в…» (название постороннего государства вывалилось из памяти создателя предисловия) — некто ответил: «Ангелы там крупнее».

Также обладатель убедительного носа похвалил автора А за растрату нескольких (как он беспроигрышно предположил) лет на опрос незнакомых граждан и поиски в потоке выцветших фраз тех ответов, которые бы «обрисовали нашу реальность с абсурдной точностью». Безусловно, на фоне приложенных усилий выглядит простительной главная ошибка предисловия: вся собранная автором А информация на самом деле не имела никакого отношения к той реальности, в которой употреблял чай с медом простуженный рецензент.

Автор А рано ощутил потребность чувствовать вокруг себя дополнительные миры. Сначала эту потребность удовлетворяли чуть лохматые по краям книги и выпуклый телевизор. Уже готовые дополнительные миры, созданные теми, кто был по каким-либо причинам недоволен окружающей действительностью, щедро, как сухие маковые головки, рассыпали семена. Засеяв ими свое плодородное сознание, юный автор А принимался ждать, нетерпеливо проверяя пальцем влажность почвы. И вскоре новая вселенная пробивалась наружу с деловитостью хрусткого насекомого, расправлялась, обсыхала, обретая необходимую легкость, и устремлялась вверх, чтобы присоединиться к другим дополнительным мирам, окружавшим юного автора А. По ночам, лежа на наследственной перине, автор А не впитывал информацию с освещенных фонариком захватывающих страниц и не чесался неприлично под одеялом, а с внутренним замиранием изучал то, что выросло в нем за день. Дополнительные миры с тихим позвякиванием вращались вокруг него, переливаясь, как крупные мыльные пузыри.

Став старше и сообразительнее, автор А приступил к самостоятельному созданию новых вселенных, в которых не было бы ограничений, изначально заложенных кем-то другим. После первых жгучих неудач он понял, что в основе каждой вселенной лежит незначительная особенность или возможность, разветвлявшаяся затем густой живой изгородью отличий, которая навсегда отделяла дополнительный мир от реального. Во время своих бесшумных ночных путешествий автор А заметил, как легко теряются миры, особенности которых успели выскользнуть из его памяти. Работа же по их восстановлению часто не давала результата — автор А помнил лишь, что он что-то забыл. Поэтому он завел толстую тетрадь в клетку, чтобы фиксировать в ней основы своих многочисленных вселенных, особенности, делавшие возможным их существование.

Следует отметить, что автор А не стремился стать одним из тех, кто вытягивает из дополнительных миров различной длины цепочки историй, снабжая их рыболовными утяжелениями начала и конца. Он по опыту знал, что Вселенная, потеряв первозданную легкость, тускнеет, сереет и, в конце концов, рассыпается в прах, до последнего мгновения трагически сохраняя форму, как испепеленное внутренним жаром дерево. Автор А ничего не начинал и не заканчивал — он лишь выдувал новый мир и позволял ему с золотистым позвякиванием присоединиться к себе подобным. При этом он не ощущал ни умственного напряжения, ни легких спазмов внизу живота, характерных для вдохновения.