Яна Андерс - Богиня и Зеленый сыр

Они уже почти подошли к её дому, а Олег до сих пор не задал ей самый главный вопрос. Он с ужасом представил, что она сейчас войдет в подъезд, а он так ничего у нее и не спросит. Олег собрался с духом и выпалил:

– Может сходим как-нибудь в кино?

– Может быть, – нарочито равнодушно ответила она.

– Можно я запишу твой телефон? – спросил Лукин, с трудом скрывая своё ликование.

Ира продиктовала свой телефон, который Олег записал карандашом на обратной стороне тетради по химии.

– Ну, пока! – сказала она, взяла из его рук свой портфель и скрылась в подъезде.

Весь вечер Олег пытался переписать для Вишенки текст песни «Yesterday», но это оказалось делом не простым. Он сотни раз прокручивал пленку назад, пытаясь уловить несколько слов и записать их на листке бумаги, но слова сливались в одно целое и никак не поддавались вычленению. Олегу все-таки удалось записать большую часть песни до того, как зловредный и прожорливый магнитофон «Электроника» зажевал плёнку.

На следующее утро Олег вручил Ире листок с текстом и собственноручным художественным переводом песни «Yesterday». Эта была его первая переводческая работа.

Он искоса поглядывал на ее профиль, освещенный мерцающим светом киноэкрана. В темноте она казалась ему ещё красивее. Время от времени он наклонялся к ней, чтобы спросить, нравится ли ей вот эта актриса или как зовут вон того актера на экране. Наклоняясь, Олег слегка касался щекой ее пышной прически, глубоко вдыхая легкий запах ее свежевымытых волос и чистой кожи, напоминающий смесь ароматов зеленого яблока и мёда. Этот запах горячей волной разливался у него по всему телу, затуманивал голову и наполнял его всего сумасшедшим желанием прикоснуться к ней. Олег тупо смотрел на экран, слушая как сердце глухо ухает у него в груди, не понимая ничего из того, что происходило в фильме. Мысли его путались, казалось, мозг его был не в состоянии воспринимать какую-либо информацию. Ему страшно хотелось взять её за руку, почувствовать тепло её кожи, нежность её пальцев.

Левая рука Олега лежала на его колене, правая рука Ирины покоилась на ее платье. Расстояние между их мизинцами едва ли превышало несколько сантиметров, но Олегу понадобилось собрать всю свою волю, чтобы их преодолеть. Он слегка сдвинул свою руку и как бы случайно коснулся ее руки кончиками пальцев. Её рука чуть вздрогнула, но осталась лежать на прежнем месте. Он видел, что Ира тайком наблюдает за ним из-под полуопущенных ресниц. Тогда он набрался смелости и накрыл её кисть всей своей пятернёй. Рука Ирины была гладкая и тёплая. У Олега перехватило дыхание. Никогда раньше в своей жизни он не испытывал такой остроты чувств.

Весь сеанс Олег так и просидел, держа ее за руку и боясь шевельнуться. Плечо его затекло от напряжения, рука занемела, но Олег не решался поменять позу, боясь, что Ира безвозвратно уберет свою руку.

Полина почти не спала ночью, потому что Игорь громко храпел. Она просила его повернуться на бок, после чего он ненадолго замолкал, но через какое-то время храп начинался снова. Полина взяла свою подушку и одеяло и легла в гостиной на диване, долго ворочалась и заснула только на рассвете. Через час её разбудил звонок будильника. Она проснулась разбитая, раздражённая, с головной болью. Выпила крепкий кофе и таблетку анальгина и с воспалёнными глазами и чугунной головой поехала на работу. Целый день она чувствовала себя, как зомби: занималась повседневными делами и разговаривала с коллегами, выполняя свою работу механически, потому что на полную стопроцентную самоотдачу у неё сегодня просто не было сил.

– Поль, ты сегодня какая-то загадочная, – заметил Вася Остроухов. – И глаза у тебя красные.

– Да я всю ночь не спала, – пожаловалась Полина.

– А… ну-ну… «Нам бы ночь простоять да день продержаться»… – двусмысленно ухмыльнулся Вася.

– Слушай, Мальчиш-Плохиш, я совсем не об этом. У меня муж всю ночь храпел и не давал мне спать, и с утра голова раскалывается.

– Ну, извини. Может тебе тогда лучше домой пойти?

– Не могу! У меня сегодня важная встреча с клиентом, который завтра улетает.

– Понятно. Ну тогда ты уж постарайся сегодня хотя бы не перенапрягаться, работай без фанатизма.

– Хорошо, – улыбнулась Полина. – Постараюсь без фанатизма.

Во второй половине дня Полину стало неудержимо клонить в сон. Она выпила две чашки крепкого черного кофе, но это не помогло. В четыре часа все сотрудники агентства собрались в конференц-зале за длинным столом на совещание. Полуэктов рассказывал о новых тенденциях в рекламном бизнесе и о перспективах развития их агентства. Полина с трудом улавливала смысл происходящего. Во время речи Полуэктова она несколько раз, чтобы взбодриться, наливала себе в стакан воды из графина, стоящего на столе. Полуэктов наблюдал за ней с осуждением, очевидно подозревая, что у неё похмельный синдром. Чем больше Полина неподвижно сидела на стуле, тщетно пытаясь вникнуть в то, о чем вещал Пётр Николаевич, тем труднее ей было бороться со сном. Она высоко поднимала брови, чтобы пошире открыть слипающиеся глаза, что придавало её лицу удивлённое выражение. Полуэктов несколько раз бросал на неё озадаченный взгляд, не понимая, что же в его речи её так удивляет. Полина украдкой посмотрела на часы: до конца совещания оставалось ещё минут тридцать. «Попробую продержаться эти полчаса, а потом потихоньку слиняю», – подумала Полина и мысленно мобилизовала все свои силы для борьбы со сном.