Элисон Скотч - Мелодия во мне

Время! На все нужно время! И всепрощение, умоляющим тоном не перестает напоминать мне мама. Вроде я честно стараюсь, не ропщу, терпеливо жду. Может, я совсем даже не случайно выбрала для свадьбы ту песню? И мне действительно нужно поверить в Питера хотя бы чуть-чуть? Стоит прислушаться к этому совету.

Наша галерея находится в Челси, на Двенадцатой улице. Мы подъехали на место, когда солнце только-только спряталось за крыши небоскребов. Естественно, мы опоздали, все из-за пробок на дорогах Вест-Сайда. У входа уже собралась целая толпа жаждущих поприветствовать меня. Все чужие лица и одновременно знакомые, если судить по тем фотографиям, которые я изучала, лежа в больнице. Что ж, такой теплый прием вполне предсказуем. Неожиданностью стал наплыв фото- и телерепортеров, которые заполонили все свободное пространство перед входом.

Но Андерсон легко рассек толпу и, подойдя к такси, открыл дверцу, помогая мне выбраться. Мы обнялись, прильнули друг к другу своими обновленными и почти исцеленными телами.

– Эта девушка спасла мне жизнь! – восклицает он во весь голос и на какое-то мгновение утыкается подбородком в мое плечо.

Как же я рада его видеть! – думаю я. Хотя с момента нашей последней встречи прошло всего лишь несколько дней.

– Пошли! – командует он, разжимая объятия, видно, заметив, что глаза мои от испуга стали большими, как блюдца. – Не обращайте внимания на толпу.

Конечно, надо привыкать к публичности. В конце концов, у меня за спиной уже портрет на обложке глянцевого журнала, передача из трех частей, которую подготовил обо мне Джейми и которую транслировало местное телевидение в Айове. А сейчас вот в перспективе маячит участие в еще одной телевизионной передаче под названием «Портреты американцев». И Рори меня заранее предупредила, что на входе в галерею собралось огромное множество телевизионщиков, представители самых разных каналов. Но все равно за время, проведенное в больнице, да и здесь, уже дома, я настолько привыкла к одиночеству, что этот внезапный переход от анонимного существования к публичности вызывает почти панический страх. На какое-то мгновение я почувствовала себя императрицей, с которой внезапно сорвали все ее одежды. Впрочем, не только с меня – со всех нас, кто принимает участие в этом действе. Но Андерсон держался уверенно. Сразу видно, ему не привыкать общаться с пишущей и снимающей братией.

– Никаких заявлений для прессы! – тут же бросил он в толпу и, осторожно взяв меня под локоть, ведет ко входу.

– Это правда, что память постепенно к вам возвращается? – выкрикнула мне вслед какая-то молодая женщина-репортер с диктофоном в руке.

– Кто знает? – ответила я вопросом на вопрос, слишком резко повернув голову назад, отчего волна боли прокатилась по позвоночнику. В самом деле! Кто знает, вернулась ко мне память или нет?

– Мы получили информацию из своих источников, что память к вам вернулась, – не унималась репортерша. И улыбнулась мне такой улыбкой, будто этим своим сообщением она облагодетельствовала меня по гроб жизни.

– Вперед! Больше никаких разговоров! – снова приказным тоном говорит мне Андерсон. А я размышляю над последними словами женщины. Ничего себе! «Из своих источников»! И кто же это, интересно бы знать, из моего ближайшего окружения позиционирует себя в качестве источника? По всему получается, что отныне моя личная жизнь открыта для всеобщего обозрения. Причем на нелегальных началах, без согласия на то с моей стороны.

Андерсон поворачивается в сторону шустрой корреспондентки и, пока я продолжаю обдумывать услышанное, стремительно подходит к ней, почти к самому микрофону.

– Послушай меня, Пейдж! Отстань от нее! Отстань! Кому говорю! Она не обязана отвечать на все ваши вопросы! Ясно?

В два прыжка он возвращается ко мне. Я склоняю голову чуть набок, пытаясь оценить масштаб неловкости возникшей ситуации. Море папарацци, гости, собравшиеся на вечер в мою честь, и Андерсон, по-видимому, после всего случившегося уже успевший перебраться из списка актеров категории B в высшую категорию А, который бросился, как лев, на мою защиту.

– Рада видеть тебя, Андерсон! – весело кричит ему в ответ журналистка.

– Вы ее знаете? – спрашиваю я, когда он снова берет меня за локоть.

– Пересекались когда-то! – коротко роняет он, не сообщая деталей. И я довольствуюсь тем, что услышала.

– Стоит ли мне обеспокоиться тем, что у них появились свои источники информации обо мне? – задаю я свой следующий вопрос.