Элисон Скотч - Мелодия во мне

– Знаю! – отвечаю я и отпиваю немного из кружки. Горячий кофе обжигает язык. – Но так спросила, на всякий случай…

– Я видела его здесь несколько лет тому назад, – подает голос Мими от соседнего столика. Решила, значит, возобновить разговор, хотя мне показалось, что она уже подвела черту. – Когда заболела бедняжка Хетер. – Лицо ее искажает жалостливая гримаса. – Упокой господь ее душу. Врагу такого не пожелаешь!

– Чего? Рака? Или такого мужа?

Мими смотрит на меня долгим испытующим взглядом. Уж не обидела ли я ее ненароком, лихорадочно соображаю я.

– Ах, милая! При чем здесь рак? Хетер и твой отец, и твоя мать тоже, все они, знаешь ли, были взрослыми людьми. Понимали, какую бучу затеяли, во что втравили себя…

– А что происходило с нами, остальными?

Кажется, я и сейчас чувствую холодную тяжесть воды, накрывающую меня с головой, мутные струи стекают по лицу, душат меня, уволакивая за собой на дно. Бог его знает, что там лежит на этом дне. Умом я понимаю, что в тот момент я была без сознания, а следовательно, не могу помнить во всех подробностях, что именно со мной тогда происходило, мозг просто отключился. Но порой мне кажется, что кое-что я все-таки помню. Впрочем, долгие годы я потратила на то, чтобы стереть из своей памяти события того дня, как и многие другие события из моего детства. Выстроила между своим прошлым и собой настоящую крепостную стену, чтобы все забыть и ничего не помнить. А какими еще средствами может располагать ребенок для самозащиты? Мой отец не кинулся мне помогать, а спустя всего лишь несколько месяцев снова окунул меня с головой в пучину отчаяния, когда бросил нас и ушел из семьи. Вот и выходит, что никаких шансов у меня не было. Элинор Ригби. Так оно и есть.

Я залпом выпиваю остаток кофе, чувствую, как тепло приятно растекается по моему желудку.

Пора завязывать с этими невеселыми медитациями. Андерсон абсолютно прав. «Элинор Ригби» – это всего лишь песня и ничего более. Ну еще глупейшая статья из Википедии. Какое отношение она имеет к моей судьбе? Порой все мы ищем какого-то сокровенного знания в тех вещах, в которых этого знания никогда не было и нет. Почему уход отца из семьи, случившийся много-много лет тому назад, преследует меня до сих пор? Мучительная заноза, которую уже давно надо было вытащить и выбросить. Но наконец-то с неприятными событиями прошлого покончено. И со всем остальным тоже – с воспоминаниями, сомнениями, недоверием к собственным инстинктам. Отныне и навсегда я буду верить себе и только себе одной, и никому более.

– А что происходило с вами? – повторяет мой вопрос Мими. И рука ее, пока она задает свой вопрос, замирает вместе с зажатой в ней грязной тряпкой.

– Действительно, что стало со всеми нами, детьми! Какие душевные травмы все мы получили в период своего взросления… каково всё это было пережить подросткам с еще неокрепшей психикой… разве мы заслужили такое наказание?

– Думаю, нет, – задумчиво отвечает мне Мими, и я вижу, как бурно вздымается и опускается ее роскошная грудь. – Но дети со временем вырастают, становятся самостоятельными, и тогда они сами могут распоряжаться своей жизнью и выстраивать свою судьбу.

Я уже допиваю третью кружку кофе, когда за мной приезжает Вес на своем «Лендровере». Шум машины я расслышала еще до того, как увидела ее. Наверное, вышел из строя глушитель, потому что внедорожник протарахтел по дороге с такой громкостью, что задрожали стекла в окнах кафе. Но вот Вес паркуется на свободном местечке напротив кафе и глушит мотор. Мелодично звякает колокольчик над дверью, когда он заходит в зал. На этот сигнал немедленно поворачивается пожилая пара, заглянувшая в кафе за свежей сдобой. Судя по всему, это еще совсем недавно вышедшие на пенсию супруги, по виду похожие на людей, имевших дело с банковскими инвестициями и заработавшие на своем бизнесе пару-тройку миллионов, подумали и решили – какого черта? – и вложили все свои денежки в покупку фермы. Они приветливо кивают Весу, здороваясь с ним как со старым знакомым.

– Как ты догадался, что я здесь? – спрашиваю я у него, беру в руки пшеничную лепешку и почему-то вспоминаю встречу с Джаспером в нью-йоркской пиццерии. Как же многое изменилось с тех пор. Хотя, по сути, не так уж и много. Несмотря и вопреки всем своим усилиям и самым благородным своим порывам.

– Мими! – приветствует Вес официантку взмахом руки, а та уже торопится к нашему столику с большой кружкой кофе и круассаном.