Элисон Скотч - Мелодия во мне

Я машинально провожу рукой по своему свитеру изысканного изумрудного цвета, словно пытаюсь стряхнуть с него невидимые глазу катышки. А на самом деле я просто хочу сказать Лив: «Взгляни на меня! Разве я не сфокусирована сейчас только на самой себе? И я – уже другая. Да, я стала другой! Я работала над собой как каторжная. Так какого же черта ты не позволяешь мне сфокусироваться сейчас на моем отце ?»

– На этот вопрос я вам ответить не могу, – отвечает она просто. Если до нее и дошел истинный смысл моей взрывной реплики, то она, как всегда, делает вид, что не замечает моего раздражения. – Частично и потому, что я не согласна с вами.

– Послушайте меня! – Чувствую, как меня снова распирает от злости. – Нравится вам это или не нравится, но я хочу знать, каким был мой отец. Чувствую, что это знание поможет мне получить ответ и на свой главный вопрос. Какой была я сама?

– А теперь послушайте и вы меня, Нелл. Понимаю, вам сейчас очень непросто. Вполне возможно, нам следует опробовать какие-то иные методы нашей совместной работы. Ту же арт-терапию, к примеру, хотя вы и заявили мне, что полностью утратили интерес к живописи. А может быть, стоит обратиться к музыке. Ведь, насколько мне известно, когда-то музыка была вашей страстью. Мы можем поговорить о боге, о том божественном провидении, которое спасло вас, поищем вместе ответы на вопросы, почему вы здесь, почему уцелели, а не погибли вместе со всеми остальными.

– Ну уж точно не благодаря богу! – рублю я сплеча и в подтверждение своих слов рукой разрубаю воздух.

– Отлично! С этим разобрались. Тогда сами определитесь с направлением нашего дальнейшего разговора. – Лив умолкает и сосредоточенно грызет колпачок своей авторучки, обдумывая что-то очень серьезное. – Но прежде всего вы должны, как мне кажется, определиться с главным. Что для вас важнее? Знать свое прошлое, раскопать все, что с ним связано, или оставить все как есть, то есть остаться в неведении.

– А вы не задумывались над тем, что иногда это – одно и то же? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– И что здесь страшного? – спрашивает уже она. Раздается звонок. Ассистентка Лив уведомляет ее, что время нашего сеанса истекает и на очереди следующий клиент.

На улице я ловлю такси и всю дорогу домой обдумываю ее последние слова. Наступает обеденное время. Сую в микроволновку спагетти с сыром. Через пару минут микроволновка назойливым звонком сообщает мне, что обед готов. Беру тарелку с едой и бреду в гостиную, поближе к телевизору, устраиваюсь на своем новом диване яркого рубинового (вырви глаз!) цвета, зажав в руке вилку. Умом я понимаю, что в стратегии, выбранной Лив, есть свой резон. Потому что когда ты теряешь, причем в прямом смысле этого слова, свою голову, когда выживаешь в ситуации, в которой невозможно выжить, то для того, чтобы восстановиться, нужно прежде всего докапываться до самых глубин своего «я», до самого-самого эпицентра своего сознания. Для чего следует максимально сосредоточиться на самой себе, а не на ком-то другом. Скажем, на отце. Но мне проще как раз наоборот. Вот в чем беда. Конечно, я изменилась. Кто бы спорил. Стала менее категоричной в своих суждениях, я даже получаю удовольствие от заново обретенной жизни, я перетрясла вверх дном свою гостиную и весь свой гардероб, и все же… И все же я продолжаю топтаться на месте в главном: где была, там и осталась.

Ковыряю вилкой макароны. Вот Андерсон, к примеру. Он сейчас мучается чувством вины, что выжил, а остальные погибли. А что чувствую я? Задумываюсь. Пожалуй, я чувствую себя потерянной. Да, именно так. Потерянной в этом мире. Наверное, это чувство возникло во мне прежде всего потому, что я не помню собственного прошлого. Все вокруг меня, и Рори, и Питер, и Тина Маркес, и моя мать, все рассказывают мне о том, какой я была. То есть какой я была, по их мнению. А откуда им знать, какой я была на самом деле? И кто знает? Разве можно составить целостную картину своей прошлой жизни на основе разрозненных впечатлений тех, кто был рядом с тобой? Вот в школе, к примеру, за мной утвердилось прозвище Снежная королева. А почему именно Снежная королева? Неужели я и в самом деле была такой? Но не всегда же я была непреступна и холодна, как лед. Было же во мне и что-то другое?!

Я отставляю в сторону пластиковый контейнер и иду к телефону.

Мама отвечает лишь на третий звонок. Говорит, запыхавшись, словно откуда-то бежала. О господи! Неужели я прервала их очередное занятие сексом?