Геннадий Пискарев - Под пристальным взглядом

Пушкин:

Что делать с таковым народом?

(От толпы чеченцев отделяется человек, по-видимому старейшина; обращается к Пушкину, положив руки на грудь, поклонившись):

– Кто ты, путешественник?

Пушкин:

Я – сочинитель, поэт.

Старейшина:

Благословен час, говорят на Востоке, когда встречаем поэта. Поэт брат дервишу, он не имеет благ земных. И между тем, как мы, бедные, заботимся о славе, о власти, о сокровищах, он стоит наравне с властелинами земли, и ему поклоняются.

Пушкин (пораженный):

Позвольте узнать и мне, кто вы, столь учтивый и образованный незнакомец?

Старейшина:

Бей-булат Теймиев.

Пушкин (восхищено и опасливо):

Славный Бей-Булат!? Гроза Кавказа!?

Бей-Булат (миролюбиво улыбаясь):

Поэт, вот моя рука. Она будет тебе порукой в безопасном переезде через горы и Кабарду.

(Сцена уплывает)

Картина 6

(На дороге появляются российские друзья Пушкина, служащие на Кавказе, среди них сосланный, лишенный дворянства, декабрист Михаил Иванович Пущин. Объятия, поцелуи, бурная суматоха. Она понемножку стихает. Пушкин уединятся с Пущиным.)

Пушкин:

Мишель, дорогой, как тебе тут, без чинов, без привилегий?

Пущин:

О, Александр! Я на многое теперь гляжу другими глазами. В столице, мы, декабристы, колебали монарший трон. А здесь есть народы (чеченцы), которые давно не знают никакого монарха.

Пушкин (шутливо):

Живут без царя. Надеюсь не в голове.

Пущин:

То-то. Их общественное устройство намного выше, чем в любом просвещенном государстве. Они живут, поверишь ли, по законам былого Новгородского вече.

Пушкин:

Поразительно. А ведь, кажется, дикие племена. Хотя встречал я среди них персонажей весьма колоритных. И вообще, думается, у нас с ними много общего. Они простодушны и доверчивы, как мы. Их часто используют враждебные им силы, как и нас. Хула на них безмерна. Но ведь хулой не исправишь положения. И нет правды, там, где нет любви. Выезжая из Москвы, я видел Ермолова. Улыбка неприятная, потому что неестественная. Голова тигра на геркулесовом торсе. Но он все же был для меня усмирителем буйного Кавказа. Теперь, полагаю: Ермолов – шарлатан.

Пущин:

Верно! Здесь это понимаешь с особой силой. И знаешь, друг мой: наш меднолобый император ссылая вольнодумцев – своих подданных на Кавказ, под черкесские пули, не получит того результата, которого хочет. Вызреют еще более грозные силы против него.

Картина 7

(Сцена затуманивается, на ее фоне появляется Лермонтов)

Лермонтов:

(Выплывает фигура Авторханова, она как бы поднимается над сценой)

Авторханов:

Для нас, жителей гор, Лермонтов не просто «певец Кавказа», он свой поэт по духу. Пушкин, тоже восхищенный Кавказом, все-таки взглянул на великий хребет, как сказал Антокольский, с высоты: «Кавказ подо мною»… Лермонтов так не сказал бы никогда. Потому что был внутри Кавказа. Но они оба были вдохновлены на свои великие творения неистребимой любовью горцев к свободе. Их восхищал героизм наших воинов, таких как: Бей-Булат Теймиев.

Лучшие сыны России: Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, как и их кавказские единомышленники, а иногда опережая их в мыслях, сумели подняться до горних высот служения не властителям, а народу и Всевышнему. Поборов в себе национальные предрассудки, они верили, что люди, распри позабыв, в великую реку соединятся. Ради этого они не жалели ни сил своих, ни жизни.

(Сцена уплывает)

Картина 1

(Ночь. Перед войсками стоит Бей-Булат. За ним Кадий и Народный судья.)

Бей-Булат:

Воины Чечни! Честь и щит народа! (чуть помолчав) Что такое регулярные войска? Это – железная дисциплина, железный порядок, добровольное и беспрекословное подчинение своему долгу и командиру! Живущие вокруг нас народы говорят, что чеченцы по природе своей – не признают порядка, закона и дисциплины!.. Почему они так говорят? Мы болезненно самолюбивы и каждый из нас считает себя чуть ли ни самим Пророком! Чеченец не терпит ни чьего давления над собой сверху! Но ведь даже среди самых примитивных животных и диких зверей есть заложенные самим Богом нашим нерушимые законы. Среди них есть ведущие и ведомые. Есть беспрекословное подчинение одних другим! И мы должны научиться подчиняться воле тех, кого мы сами поставим над собой «ведущими»!