Геннадий Пискарев - Под пристальным взглядом

– Окончание войны. До сих пор не могу определить того состояния души, не могу точно сказать, что овладело мною, когда мы услышали известие о том, что Германия капитулировала. Акт о капитуляции был подписан в пригороде Берлина Карлс-Хорсте. Как раз там стоял наш сапёрный батальон, где я был парторгом. Акт подписывался в здании Высшего инженерного училища бывшей немецкой армии. Непосредственно в здании я не был, конечно. Но видел, как шли машины с представителями воюющих держав. Помню, как щёлкали фотоаппараты корреспондентов, от вспышек аж глаза резало. Процедура подписания акта о капитуляции заняла минут 15. Чёрт возьми, думал я, неужели ради этих 15 минут было пролито море крови, искалечено, исковеркано миллионы судеб.

Разговор с Владимиром Васильевичем был долгим, интересным. Я узнал, что за войну Владимир Васильевич был дважды ранен, контужен. Узнал, что он имеет ряд наград: орден Красной Звезды и орден Отечественной Войны II степени. Он награждён медалями «За оборону Ленинграда», «За отвагу», «За взятие Варшавы», «За победу над Германией».

– Владимир Васильевич! – задал я последний вопрос. – А как сложилась ваша судьба после войны?

– О, об этом надо говорить особо. Скажу, что не всё было гладко. Было время, когда я и метлы вязал, и кору драл, и металлолом собирал. Ведь я инвалид войны: работу найти для меня трудно. Работал я и бригадиром, и председателем сельского Совета, а сейчас тружусь кладовщиком в совхозе «Кургановский». Я фронтовик и не могу без дела.

Давным-давно, ещё до революции, стоял на просёлочной дороге Огорь – Фокино посёлок Кукшин. По дороге в ту пору ездило много всякого народу: купцы, крестьяне, брянские заводчики. Но со временем трасса изменилась, дорога заросла травой, выбитые колеи сровнялись, Посёлок Кукшин, жители которого кормились, можно сказать, за счёт проезжих, начал распадаться. Прошло ещё несколько лет, и единственным напоминанием о посёлке остались три громадных дуба в четыре обхвата каждый, стоявшие ранее под окнами кукшинского трактира.

Однажды совершенно случайно познакомился я здесь с человеком, назвавшим себя завхозом совхоза «Березовский» Яковом Трошкиным. Он стоял в стареньком прорезиненном плаще, сутулый и седовласый, прислонившись сморщенной щекой к шершавому, обветренному стволу одного из дубов. Один глаз Якова был повреждён, другой – то ли от грусти, то ли от едкого дыма костра – слезился.

– Старого друга встретили? – спросил я Трошкина, кивнув на зелёного великана.

– Да, партизанили вместе, – вполне серьёзно ответил Яков. Он присел на корточки, поднял посеревший уголёк и после некоторого раздумья медленно заговорил: – Зарастают старые пепелища. Так со временем зарастёт, наверно, и память о том, что здесь было. А дубы – молчуны известные.

Огорский комендант вызвал к себе Якова Егоровича Трошкина в конце 1942 года:

– Новая власть утвердилась, надо готовиться к весеннему севу. Ты как бывший бригадир знаешь, что сейчас следует делать. Собери людей, доведи задание до каждого.

Яков брёл по заметённому снегом полю в тяжёлом раздумье. Кое-где из-под снега торчали островки перепутанной ржи. «Какой урожай могли собрать осенью, если бы не война!» Два года назад на этих полях вышло по 18 центнеров ржи на круг, по 180 центнеров картошки взяли. Трошкина как лучшего бригадира полеводов объявили участником выставки. Честь-то какая!

Вечерело. Яков приблизился к местечку Горек. Глухое было местечко… Вдруг дорогу ему перегородили два лыжника, выскочившие из-за куста. В валенках, с автоматами на шее. Одного из них Яков узнал – Григорий Петрович Акимочкин, до войны был начальником пожарной охраны в Фокине. Это к нему пять лет назад приходил Яков Егорович наниматься на работу. Но потому, что один глаз у него на 100 процентов не видел (ох, уж этот глаз, из-за него Якова и в армию не взяли!), в приёме Трошкину было отказано.

– Здорово, Яков! Ты что немцам служишь? – сурово спросил Акимочкин.

– Будь тебе неладно, Петрович, за такие слова! Колхоз фашисты разогнали. Теперь всяк по-своему живёт.

– А ты знаешь, что брат твой двоюродный у нас в отряде?

– Так и я бы с удовольствием к вам.

– Вот этого-то как раз нам и не нужно. Будешь здесь работать. У немцев подозрений не вызовешь – инвалид. Ходи, наблюдай за передвижением войск, эшелонов через станцию, собирай оружие, продовольствие, а потом передавай нам. Знаешь три дуба у бывшего посёлка Кукшина? Там и будем встречаться.