Сарей Уокер - Диетлэнд

Если бы я знала, что таблетки действительно работают, я бы улетела в Париж первым же рейсом. Но вслух я, естественно, этого не сказала.

— Вполне возможно.

— Но почему?

— Потому что мне не нравится быть голодной. Я хочу, чтобы голод ушел.

Верена черканула пару строк в блокноте и убрала таблетки обратно в сумку. Затем она выпрямилась, закинула ногу на ногу и молча уставилась на меня. Она хотела, чтобы я начала рассказывать про себя — я знаю, как работают психотерапевты.

Вместо вступления я выпалила:

— Меня не домогались. — Я подумала, что лучше сразу это озвучить. — Врачи всегда предполагают, что ко мне приставали мужчины и поэтому я т… такая. Меня не домогались и не насиловали; просто хочу, чтобы ты знала.

Я говорила, а в голове слышала насмешливый шепот девчонок из школы: «Кому в голову придет насиловать ее?!»

— Понимаю, — кивнула Верена. — Твой избыточный вес не является следствием какой-то глубокой психологической травмы. Ты говоришь со мной , помнишь? На днях я была на конференции, где рассказывали, что жир защищает женщин от нежелательного внимания со стороны мужчин. «Женщины носят жир подобно броне!» — выдал известный психотерапевт.

Я представила себя Жанной д’Арк, которую играла в третьем классе в сценке на уроке всеобщей истории.

— Но я всегда была такой. С самого начала.

— Как твоя бабушка, знаю. Давай двигаться дальше.

И снова тишина. Она ждала, что я расскажу еще что-нибудь. Я вспомнила об алом платье на кровати. Я знала, что она его видела. Я решила, что будет лучше, если я сама подниму эту тему.

— Платье на кровати мое, — сразу выболтала я, будто слабонервный преступник, прижатый к стенке. — То есть оно для меня.

Не было смысла врать, что это подарок для кого-то другого.

— Ты покупаешь одежду, которую сможешь носить после операции?

— У меня целый шкаф, — кивнула я.

— Я не удивлена. Ты веришь, что внутри тебя заключена худышка, которая жаждет, чтобы ее освободили.

— Ты сейчас говоришь как Юлайла.

— Ты впитала в себя ее идеологию, не так ли?

И снова в сознании всплыла худенькая Юлайла с великанскими джинсами в руках. Та-дам!

— Как зовут ту худенькую женщину, которая заключена под всеми этими слоями жира?

— Она не отдельный человек, она — это я. Ну или будет мной. Скоро.

— Хорошо-хорошо, но давай все же дадим ей имя.

Я хотела было фыркнуть, но потом вспомнила, как, еще будучи подростком и последовательницей Юлайлы Баптист, думала о будущей себе как об Алисии.

Алисия — я, но не я.

— Думаю, мы можем называть ее Алисией, — ответила я. — Это мое настоящее имя.

— Хм… Настоящее имя для настоящей тебя, — протянула Верена и перевернула страницу блокнота. — Что сможет делать Алисия, чего не может Плам?

Я сразу же вспомнила про свой первый день в качестве баптистки и про дневник «Когда я похудею, я… ТМ». С тех пор как я встретила Верену и прочла ее книгу, воспоминания о прошлом всегда накрывали меня неожиданно, и каждый раз — взрывной волной. Им не было места в моей жизни. Я хотела, чтобы они покинули меня.

Но Верена от меня не отставала, и мне пришлось ответить, что Алисия смогла бы спокойно шагать по улице, и никто бы не смотрел на нее косо, не смеялся бы над ней и не говорил гадости.

— А что люди говорят Плам?

Мне нравилось думать о Плам как о другой женщине, которая скоро превратится лишь в неприятное воспоминание из прошлого, не более того.

— Говорят: «Сядь на диету!», «Похудей!». Ржут как кони, хрюкают и мычат, когда она проходит мимо. — Она? И все же, когда я говорила, я говорила про себя. — Несколько недель назад я переходила улицу, и водитель крикнул мне из окна: «Хорошо, что я не врезался в тебя, жиртрес! Мою машину тогда можно было бы сразу сдавать в металлолом!» Все повернулись, чтобы посмотреть, кому он кричит. Все смеялись.

— И что ты отвечаешь людям на такие грубости?

— Ничего. Я просто притворяюсь, что не услышала их или что меня это не задевает.

Если не обращать на что-либо внимания, поздно или рано это перестает быть для тебя реальным.

— А в твоей… настоящей жизни что бы произошло?

— Они бы все получили по заслугам.

— Как?

— Боль. Страдания. Смерть.

— Спасибо за честность. Люди часто отпускают про тебя грубые шуточки?

Я сказала ей, что всячески стараюсь избегать ситуаций, в которых подобное могло бы произойти. Но мне все равно нужно было выходить из дома. Каждое утро перед тем, как открыть дверь, меня охватывал страх.