Ксения Букша - Счастье-то какое! (сборник)

И, отослав сопровождающих, Песцов рассказал свою историю.

– Да, – задумчиво подытожил Бармин. – Чего только не бывает. А бывший управляющий, Михайлов, кажется…

– Михайличев.

– Да. Он где? Здоровый такой был мужичина, я помню, Илья такой Муромец.

– Умер. Шел по лестнице, как мы с вами идем, остановился, ухватился за перила, сполз – и всё. Острая сердечная недостаточность. Скоропостижно.

– Вот так вот! – сказал Бармин, невольно убирая руку с перил. Сказал с тем странным чувством удовлетворения, какое возникает у нас при известии о смерти успешного, нестарого и внешне здорового человека. – Вот так вот! Живешь и не подозреваешь ничего, а оно тебя ждет!

– Мне кажется, он подозревал. Или предчувствовал.

– Что-то говорил?

– Ну… косвенно…

– А кто тебя позвал на его место?

– Жена его. Очень влиятельная женщина. Ценит меня, уважает.

Бармин усмехнулся и глянул на Песцова лукаво, желая выглядеть проницательным:

– Может, ты от Михайличева не только строительство в наследство принял?

Песцов ответил серьезно, показывая этим, что не считает шутку удачной:

– Христос с вами, Дмитрий Васильевич, у меня второй ребенок на подходе. То есть пятый, если общим числом.

– От этой самой, про которую ты рассказывал?

– От кого же еще? От Тани, да. Донашивает уже. Сын будет. Я им по вечерам Чехова читаю. Не поверите, он беспокойный, шебуршится всё время, пихается, а слушает Чехова – и замирает. Представляете?

Бармин хмыкнул. Всё было достоверно в словах Песцова, но Бармину казалось, что чего-то главного он не понял.

– А эта, которая тебя терроризировала, дочка начальника, она что, простила тебя?

– Уехала в Москву, вышла замуж. Недавно приезжала, зашла ко мне – не домой, конечно, на стройку.

– Прощения попросила?

– Нет. Просто поговорили о том о сем. Зачем приходила, неясно. Женщины!

– Да, с ними всё сложно.

Они обошли всё, что полагалось, чтобы соблюсти приличия и регламент, Бармин придрался к некоторым мелочам, но в целом остался доволен.

– Интересно, – сказал он многозначительно, будто на что-то намекал, – а сколько тут квартиры стоят?

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Однако в поезде Бармин ехал с чувством странного раздражения, будто мусорок какой-то завелся в душе, обычно упорядоченной и чистоплотной. Он сходил в вагон-ресторан, купил бутылку коньяку, вернулся в свой СВ, предложил попутчику, тот отказался. Бармин выпивал один, то и дело наливая – понемногу, на донышко стакана, показывая этим соседу и себе, что он не пьянствует, а отдыхает. И всё же охмелел и начал говорить что-то такое о жизни, не касаясь личного: он не любил, когда люди сплетничают о себе. Смысл его речей сводился к тому, что вот одни живут нормально, исполняют все обязательства перед обществом и Богом, у кого он есть, но при этом имеют совесть и за всё переживают, а другие шарахаются то туда то сюда, оставляя после себя обломки чужих жизней, и совесть их абсолютно не мучает, только посмеиваются, ничего святого у них нет, всё им с рук сходит. Разве это справедливо?

Сосед поддакивал, кивал, равномерно проводя пальцем по дисплею планшета, что-то там пролистывая и просматривая.

За ночь изба выстыла. Митя запалил дрова, уложил рядом с печью бушлат, а поверх него одеяло. Потом он подошел к кровати, сел на край и тронул жену за плечо.

– Дай постель сменить, – сказал он ей.

Ольга, очнувшись, округлила глаза. Поднялась на локти.

– Андрюша. Голодный!

– Кормленый Андрюша. Спит.

Ольга нервно взглянула на люльку, в которой тихо и ровно дышал младенец. Тревога ее ушла, грудь успокоилась. Митя легко подхватил жену и перенес на одеяло у печи. Потом он свернул в ком мокрую простыню, обтер ею клеенку и швырнул к выходу.

– Ты в церкви был? – спросила Ольга с пола.

– Какая церковь? Солнце еще не встало.

– Я думала, уж вечер.

– Думала… Ванька подвезти обещал. Проснется он, тогда и поедем.

– Это хорошо. Мне уж сильно плохо, Митя.

– Всё успеем. Не трави.

Ей было не видно его лица и как оно скривилось от ее слов. Она видела только спину и широко раскинутые руки, расправляющие белье.

Митя отнес жену в постель, переодел в чистое и крепко укутал.

– Таблеток купить не забудь. Только зеленых, а не тех… И смесей для Андрюши. Да надо крестик еще, но возьми не шибко дешевый.

– Всё знаю.

– То-то хорошо, что на машине. И отца Георгия привезете. Пехом бы он не пошел. – Ольга схватилась за бок, сжала губы.