Роушин Мини - Лучшая неделя Мэй

Мэй засмеялась.

– Это точно Изольда. И я с ней знакома. Я с ней встречалась, помнишь? Это она вышла на меня и попросила заняться его садом.

– Что ты подразумеваешь под «заняться его садом»? Ты что, ухаживала за садом почтальона и не догадывалась об этом?

– Ну мы никогда с ним не встречались, поэтому я и не знала, что это был он. Я думала, что дом принадлежит совершенно другому человеку – тот дом, где я работаю по четвергам.

– Господи, и ты не могла догадаться. Так расскажи мне, как он себя выдал?

И Мэй, хихикая, рассказала Ребекке про подвеску.

– Так это он тогда подарил тебе ее? И теперь ты получила ее обратно?

– Ну… в некотором роде. Она у меня, но я больше не смогу ее носить.

Мэй услышала, как на другом конце Ребекка тяжело вздохнула.

– Я, видимо, выпила две лишние порции бренди, к тому же мне завтра на работу к восьми утра. Я буду очень признательна, если мне не придется вытягивать из тебя каждое слово.

После того как они закончили разговор, Мэй положила в рюкзак все, что могло ей потребоваться для утренней работы, потом поднялась наверх и легла в кровать, но заснуть ей, конечно, не удалось.

– Что это? – спросила она Пэдди, сразу не сообразив, что это за золотисто-розовый комочек лежит на его ладони. Но он еще не успел ответить, как она сказала: – Ой, – и взяла крошечный кусочек розовой ракушки. – О, это же… – И Мэй снова посмотрела на лицо Пэдди, которое выражало одновременно и смущение, и волнение, и надежду. Она потянулась к его руке, взяла то, что осталось от подвески, и произнесла: – Спасибо. Она мне очень нравилась. И я искала ее.

Мэй отбросила одеяло, вылезла из кровати и стала рыться в ящике шкафа, ища конверт. На нем было написано «Мэя». Пэдди написал «Мэя», а не «Мэй. Имя Мэй» показалось ей ужасно старомодным. Так звали девушку, которой разбил сердце Джерри Сканлон. Так звали девушку, которая долгими неделями, даже долгими месяцами плакала по ночам. И которая была слишком напугана, чтобы хотя бы подумать о новых отношениях.

До того момента, пока она не заметила почтальона и не задумалась о том, осмелится ли она когда-нибудь снова… И сегодня вечером, в тот момент, когда Пэдди О’Брайан, сидя за столом напротив, протянул руку и впервые прикоснулся к ее руке, когда он признался в том, что давно хотел поговорить с ней и пригласить на свидание, она поняла, что ее второй шанс наконец-то пришел.

Его поцелуй на ступеньках крыльца был прекрасен.

Мэй больше не было. С этого момента она будет зваться Мэя. Девушка, которая наконец-то готова начать все с самого начала.

Она отложила в сторону конверт, задвинула ящик и вернулась в кровать.

Воскресный вечер потихоньку прощается с нами, становясь лишь воспоминанием, и нам тоже пора покинуть Килпатрик и его обитателей, чьи судьбы так тесно переплелись в течение столь насыщенной событиями недели.

Нам пора оставить Пэм Трейси, которая в голубом халате сидит у окна своей старой спальни, на ее лице больше нет слез, зато на локте лежит слой лечебной грязи с охлаждающем эффектом.

Пора оставить Кармел Гэннон, которая страдает от головной боли и не может уснуть из-за выпитого вина. И которая твердо решила, что больше никогда не посмотрит в сторону мужчины. Хотя тот механик был довольно привлекательным, если не обращать внимания на отсутствующий зуб.

Пора оставить Пола Райана вместе с его сожалениями и его обреченным на провал планом вернуться в Италию вслед за Франческой. Он еще плохо понимает, но скоро сможет увидеть, как восприняла семья Франчески его измену.

Пора тихонечко покинуть Шона, который наконец-то счастливо и крепко заснул, а также Бернарда, который лежит неподвижно в своей палате под капельницей с морфием и пытается разобраться в той суете, которая поднялась вокруг него после того, как он пришел в себя.

И Марджори О’Ди, которая ворочается во сне после приема трех таблеток снотворного. И которая проснется с полными слез глазами до того, как прозвенит будильник, и не сразу сообразит, что случилось.

К счастью, она не может слышать, как кричит сейчас ее дочь, пиная дверь своей маленькой камеры и выкрикивая ругательства в адрес охраны, находящейся снаружи. Бедная Марджори.

А что делает Ребекка? Она спит спокойным, крепким сном, как и всегда. И при этом громко храпит – хорошо, что ее не слышит сын, который находится в другом конце дома.

Пора покинуть Пэдди О’Брайана с его побитым лицом. Он лежит в кровати и не может заснуть, так как его переполняют мысли о Мэй. Он слишком счастлив. А через три дома Изольда, завернувшись в летнее покрывало, думает о чем-то приятном и хихикает в темноте.