Лара Вапняр - Пока еще здесь

Он приехал рано и уселся на мягком скользком табурете за стойкой у окна. Вот и она, идет быстро, почти бежит, переходит улицу на желтый, машет ему, открывает тяжелую дверь. Запыхавшаяся, с припухшими глазами, но сияющая.

Вадик соскользнул на пол, чтобы нормально обнять ее, но Вика молниеносно протиснулась к стойке и взобралась на табурет. Они все же поцеловались, и этот поцелуй не нуждался в пояснениях. Поспешный, напряженный и слишком старающийся сойти за дружеский. Вадику все в Вике казалось до неприличия волнующим – ее взмокший лоб, натужная улыбка, резкий больничный запах, – но она-то явно совершенно его не хотела, ни капли, и это тоже было волнующе. Это конец, как ни назови то, что между ними произошло, но это конец, и Вадику оно было ясно как день, только вот члену не очень. “Ой, да отхлынь уже!” – подумал Вадик, обращаясь к своей неуместной эрекции.

– Ну ты как? – спросил он, когда принесли кофе с сэндвичами.

– Гораздо, гораздо лучше! – ответила Вика с набитым ртом и добавила, что забыла свои трусы у него в ванной. Они не успели высохнуть, и она собиралась сунуть их в сумку, но забыла. Ее смущенная улыбка больно полоснула Вадика.

Наверное, она что-то уловила в его лице и затараторила, что вчера ночью была совершенно убита и вела себя как безумная, и очень надеется, что он не расстроился и что случившееся не разрушит их дружбу.

Вадик заверил ее, что ничуть не расстроен.

– Правда? – переспросила Вика. – Вот и хорошо!

И почти сразу переключилась на свою любимую тему – на Сергея. Да еще и сообщила, что собирается вернуть его и умоляла Вадика выслушать ее внимательно, потому что ей очень важна мужская точка зрения.

Она что, совсем бесчувственная? – гадал Вадик. Или она вот так дает понять, что мы снова ступаем в зону непогрешимой дружбы? Не может же это быть такой изощренной местью? Ведь тогда, на диване их дома на Стейтен-Айленде, это он ей сказал, что случившееся – ошибка. Нет, вряд ли. Вика жесткая, но не злая. Похоже, она и правда не сознает, как больно ранит его. Он вспомнил, как Сергей не раз жаловался на Викину эмоциональную глухоту.

– И я вот что придумала, – продолжала Вика. – Он приедет отдать Эрика, так? А тут я, в самом сексапильном наряде, но типа не на выход, а такой ненарочитый сексапил, лучше даже слегка домашний. Футболка и леггинсы? И у меня будет что-то готовиться на кухне. Теплая, приятная домашняя обстановка. И я буду с ним доброй и внимательной. И сексапильной. Такой идеальной версией себя, да?

Вадику ничего не оставалось, как согласно кивать. Кивать, и кивать, и кивать.

К счастью, у Вики было всего двадцать минут на обед.

Вадик кое-как выдержал остаток дня на работе. Сделал все, что от него требовали. Поправил некоторые строки кода. Написал несколько новых. Ответил на мейл от Боба. Обсудил пару моментов с Девом. Обсудил несколько моментов с Ласло. Ответил “Есть, сэр!” на очередное “Поднажми!”. Поправил другие строки кода. Чем бы еще заняться? Не очень понятно, но, черт, как же хочется прихлопнуть этих идиотских мух на экране! Держите меня семеро, если они начнут танцевать, вот кроме шуток!

Время до конца рабочего дня тянулось целую вечность. Вадик вернулся в свою пустую квартиру. Он предвкушал те несколько напитанных аммиаком секунд внутреннего покоя, что всегда выдавались, пока он писал, но первое, что увидел в ванной, были Викины трусики, висевшие на карнизе для занавески. Они высохли и слегка задеревенели. Вадик зашвырнул их за корзину для белья и пописал наскоро и без удовольствия.

Приготовил легкий ужин и съел его, шаря по анкетам в “Привет, любовь!”.

Было несколько новых весьма привлекательных лиц. Он назначил четыре свидания на следующие три дня.

Самое удачное получилось с женщиной по имени Серена, внештатно преподававшей в Нью-Йоркском университете.

– А что ты преподаешь? – поинтересовался Вадик.

– Английский, – ответила она со смущенной улыбкой, как будто речь шла о какой-то легкомысленной и слегка постыдной профессии.

Из-за этой улыбки она сразу понравилась Вадику. Не так чтобы очень, но все же она была милая и вроде понимала его шутки.

Дома он еще раз проглядел ее анкету. Да, она остроумная и с мозгами, и немногословная, пожалуй, даже чересчур немногословная. Ему захотелось разузнать о ней побольше. Нашел профиль на фейсбуке. На своей странице она, главным образом, делилась ссылками на обзоры из “Нью-Йорк Таймс”, “Салона” и “Слэйта”. Редко сопровождала их комментариями, только если кто-то из друзей задавал уточняющий вопрос. Вадик глянул в фотографии. Бесконечные городские виды, осенние листья, весенние цветочки. Он быстро пролистал все это, пытаясь выудить снимки самой Серены. Вот она в пухлом лыжном костюме, краснощекая, с мокрой челкой. А вот на вечеринке, очаровательно пьяненькая. Серена на Хэллоуине – парик с темными косами, короткое черное платье с белым воротничком, выбеленное лицо. Вадик пытался угадать, кого же она изображает. Больную раком школьницу? Слишком усердную ученицу? Нет, с разгадкой туго. Он втайне стыдился своей неспособности улавливать культурные цитаты. Можно сколько угодно притворяться своим, но не стать тебе своим, если не просекаешь костюмы для Хэллоуина.