Владимир Топилин - Слезы Чёрной речки

Он хотел сказать что-то еще, но не успел. Разъяренным медведем Леха вскочил с земли и бросился на него с кулаками.

Иван даже не успел защититься. Леха нанес ему сокрушительный удар кулачищем в лицо. Захлебываясь кровью, Иван упал на спину. Леха хотел повторить свой «аргумент» еще раз, но не успел. Сергей и Федор коршунами набросились на него сзади и подмяли под себя.

Андрей бросился на защиту товарища. Завязалась жестокая драка. Сквозь глухие удары слышались резкие вскрики и грозные ругательства.

Сергей и Федор были на несколько лет старше Андрея и Алексея. Но превосходство силы и ловкости было явно на стороне молодости.

Предчувствуя свое поражение, Сергей кошкой прыгнул под елку и схватил в руки карабин Андрея. Заученно клацнул затвор, но выстрела не последовало: Андрей ловко вырвал оружие из рук и коротко, но очень сильно ткнул прикладом в лицо Сергея. Тот, лишившись чувств, пластом упал на землю.

Федор взмолил о пощаде. Сашка Могила, все это время наблюдавший драку со стороны, громко закричал:

— Мужики, остановитесь! Перебьете друг друга!

Эти слова были решающими. Андрей оттащил Леху от Федора и, заломив руки за спину, уронил на землю:

— Леха, все, хватит!

Алексей с пониманием воспринял слова товарища и, успокоившись, присел у костра.

Федор и Могила бросились приводить в чувства Ивана и Сергея. Первым приподнялся Иван. Он долго и протяжно стонал от боли, поочередно выплюнув на землю два зуба. Сергея отлили водой. Не в силах подняться, он крутил головой из стороны в сторону, прикладывал к окровавленному лицу ладони и, наконец, собравшись с силами, зло прошипел Андрею:

— Ты мне нос сломал. Теперь, сука, живи и жди! В зону пойдешь... Ты у меня будешь в Магадане лобзиком деревья пилить...

— Маша! А почему Аня все время плачет и плачет? — спрашивала сестру Наташа.

— Не знаю...

— А почему она все время дома сидит и нику да не ходит?

— Не приставай...

— А зачем она себе косу обрезала? А почему вы с ней вчера целый день в бане плакали?

— Тебе показалось. Мы не плакали. Это кот мяукал. Отстань... — темнела лицом Маша, стараясь отделить страшную тайну не только от сестренки, но и от окружающих ее людей. Всегда ласковая, нежная и словоохотливая Маша была хмурой и сердитой. Строгий взгляд прищуренных глаз из-под изогнутых бровей привел девочку в замешательство, и Наташка поняла, что сейчас к сестре лучше не приставать. Ухватив свою любимую, сшитую из тряпок куклу Варю с пучком приклеенных к голове конских волос, девочка нахмурилась и попятилась к двери:

— Пошли, Варя. Никто нас здесь не любит. Одна ты у меня осталась подруга — самая верная и самая надежная. А Машка нам больше не подрута.

Закрывая дверь избы, Наташка все-таки решила хоть как-то насолить сестре за обиду. Из сеней просунула голову назад и торопливо выпалила:

— Не хочешь говорить — грядки будешь полоть одна. Я тебе помогать не буду!

Девочка бросилась бежать на улицу и, опасаясь наказания, залезла в густую непролазную крапиву за углом соседского дровянника. Ее ожидания были напрасными: Маша не побежала вслед за ней и не стала искать проказницу. Наташка, успокоившись, стала отдирать от себя и от Варьки липкие шарики семян репейника.

На улице — никого. Не зная, чем заняться, Наташка посадила Варьку на камень и принялась кормить ее из палочки придорожной глиной. Но в этот день Варька была упряма, она не хотела есть кашу. Наташка встала и осмотрелась вокруг, решая, куда бы пойти.

И тут она вспомнила, что все ее ровесники сейчас разрешают спор, возникший между Колькой Ивановым и Сережкой Петровым: превратится Колька в коня или нет, если выпьет воды из следа от конского копыта? Сережка говорит, что может. Колька подобное превращение категорически отрицал. Сережка уже учился в пятом классе. Колька — всего лишь в третьем. Затянувшийся спор перерос во всеобщее обсуждение: всем было интересно, чем закончится дело. Девочкам очень хотелось узнать, кем будет Колька после превращения — конем или кобылой? Мальчишкам было интересно, где его будут держать на конном дворе или передадут в подхоз в Ольховке.

Поспорили на интерес. Со своей стороны Колька выставлял найденный в земле обломанный клинок, который, без всякого сомнения, выронил из рук убитый красноармейцами колчаковец. Сережка предлагал пустую жестяную коробку из-под леденцов монпансье, в ней бабка Акулина хранила письма сына, не пришедшего с Гражданской войны.