Владимир Максимов - Живая душа

Сынишка, с закатанными штанами, стоя по колено в воде, весьма успешно наловчился дергать на блесну небольших щук, травянок.

Я сидел под сосной, прислонившись спиной к ее сухому шершавому стволу, и писал…

И среди этой дремотной жары набежавший от залива прохладный ветерок и серый песок у уреза воды вдруг очень отчетливо напомнили мне падающий снег. И тот Новый год двойной десятки, который сулил столько счастья тому, кто точно попадает хотя бы в одну из них…

Я еще не знал тогда, что первая любовь, как правило, трагична. В лучшем случае – печальна. И для того, чтобы не длить печаль, ее не надо стараться удержать.

Я всегда с большой теплотой вспоминаю Бету и с большой грустью – девушку, которую я увидел в ту новогоднюю ночь, за шторой с этой стороны…

Жаль, что я ее не знал. И теперь уже, конечно, никогда не узнаю даже имени ее.

Большой Калей, 1992 г.

Иркутск, 1994–1996 гг.

Глубокая осень…

Я один на даче. И порою мне даже кажется, что и во всём мире я остался один. Так тоскливы, длинны вечера, так настороженна тишина, что хочется только одного – поскорей провалиться в спасительный сон. Однако сон, как правило, долго не приходит…

Утром, когда в дом пробирается уже не ранний бледный свет, я после завтрака сажусь за стол у окна, из которого и сочится этот вяловатый свет, и смотрю то на ровно запорошенную ранним снегом плавную округлость горы, стекающую вниз к Байкалу, то на голые печальные деревья, на чёрный – от свирепых, с белой пеной, волн – Байкал, окруженный мрачными, молчаливыми горами, и пытаюсь перенести своё душевное состояние на бумагу…

Я как раз намеревался написать рассказ об одиночестве… Однако не сумел. Может быть, оттого, что мысленно всё время возвращался в мелькнувшее пером Жар-птицы нынешнее лето. А может, оттого, что обнаружил, что я на своей горушке, среди этого предзимья, всё же не один…

Моя жена Наталья принадлежала к тому весьма редкому ныне, в наш прагматичный, меркантильный век, типу людей, которые с раннего детства верят сказкам. А те, как известно, весьма неохотно приживаются к древу обыденной жизни…

Однажды в августе, уже на исходе лета, приехав в пятницу с последним паромом на дачу, где я имел счастливую возможность жить с июня, она привезла новую, восхитившую её «игрушку» – фонарь на солнечных батареях.

– Ты представляешь, он заряжается непосредственно от солнца! – восторженно объяснила она, вынимая сию диковинную вещицу из небольшой цветной коробки. – А потом может всю ночь светить. Здорово, правда?! Это какие-то бывшие военщики-самолётостроители придумали!

Я не стал задавать Наталье вопросов ни о цене фонаря, ни о его практической целесообразности, потому что считал и считаю – надо стараться не огорчать людей вообще, а в минуты их восторга – тем более.

– Завтра всё посмотрим, – ответил я. – Умывайся – будем ужинать. Я картохи нажарил, и рыбка у меня, копчёная, к твоему приезду заначена.

Надо сказать, что летом, особенно в выходные дни, нам редко выпадает желанная возможность побыть вдвоём. К полудню, в субботу, когда я по обыкновению топлю баню, обязательно объявится кто-нибудь из наших городских друзей, да ещё, как правило, не один… Может быть, именно поэтому я так ценю эти тихие, спокойные, неспешные пятничные вечера…

Народ же к нам стекается по разным надобностям: кто отдохнуть от городского шума и суеты; кто от души попариться в баньке – понежиться на горячем полке, похлестать себя берёзовым веничком; кто ради общения, когда ввечеру все соберутся на веранде, за круглым столом, разомлевшие от приятного банного жара, в лучах предзакатного солнца, за рюмочкой водки или домашней настойки на травах или бутылочкой – другой пивка – весёлым разговорам тогда нет конца! Да и сметается всё – какая-нибудь немудрящая еда: тушёнка с фасолью и луком, яичница с ветчинной колбасой и обязательным к любому блюду салатом – в большой керамической, ярко-жёлтой миске, больше похожей на маленький тазик, – тоже весело, с шутками, споро…

Кроме друзей из близлежащих городов – Ангарска, Иркутска, Байкальска, – приезжавших обычно лишь на выходные, кто-нибудь непременно гостил у нас, в двух комнатах на втором этаже, над домом и верандой, и из дальних весей – Минска, Питера, Москвы, Омска, Новосибирска. Друзья, приятели, знакомые знакомых… Коллеги – по совместным научным проектам жены, в основном, иностранцы. Из Японии, Франции, Канады, Польши…